— А пар есть? — вдруг спросил Гаврилыч.
— Какой пар? — не понял мастер.
— Какой пар бывает…
— A-а, такого нету. Да там рядом баня с парной. Пятнадцать копеек все удовольствие.
— Любишь, дед, париться? — спросил Гришка.
— Старые кости любят.
— Оно и видно, нас уж запарил.
Володя незаметно показал Гришке кулак.
Старик, кряхтя слез с кровати, подошел к окну и стал смотреть на полированный нож бульдозера, возле которого прыгали ребятишки. Занавеску небрежно смел в сторону.
— Решайтесь скорее. Время у нас рабочее.
— Ты не торопи меня, быстрый какой.
— Как же не торопить, — умоляюще прижал руку к груди Володя, — дом надо развалить. Мусор увезти, разровнять место. Там кирпич завозить, нулевой цикл готовить. Ну, берите ключ, что ли…
Старик нерешительно переминался с ноги на ногу. Тогда Володя взял руку Гаврилыча, разжал слабые пальцы и вложил ключ ему в руку.
Гаврилыч поднес ключ к глазам. Ключ был светлый и теплый от рук мастера.
— От кого мне замыкаться? — горько усмехнулся в бороду старик.
— Это уж ваше дело, — неторопливо перебил Володя. — Хотите — замыкайтесь, хотите — не замыкайтесь.
Гаврилыч хотел было попенять ему за грубость, но вместо слов к горлу подкатилось что-то тяжелое и горячее. Слез посторонним людям показывать не хотелось. Старик бестолково потоптался и пошел из избы. В дверях задержался. Увидел вылезший гвоздь из петли. Подумал забить, да вспомнил, что не надо.
Возле крыльца Гришка открывал задний борт грузовика. Что-то у него не получалось, и он вполголоса ругался.
Гаврилыч пошел в огород, сел на скамеечку, среди грядок, заросших дикой травой. Огород он давно не садил. Сил не было. Однако прошлогодние семена взошли сами собой и кое-где зеленели стрелы лука вперемешку с полынью. «Вот она какая, земля-то», — с благодарностью подумал старик. Сорвал перышко лука и пожевал. Во рту стало горько.
А в это время Гришка и Иван Иванович умещали в кузове пожитки деда: кровать, табуретку, кривоногий стол и сундук с оторванной крышкой. Грузовик, будто прощаясь с домом, гулко каркнул сигналом и поехал.
— Теперь валить давайте. — Володя стал уверенным и официальным.
— А может, разберем? — нерешительно сказал Иван Иванович. — Валить неприкладно как-то…
— Зачем? — поднял брови Володя. — Были бы бревна или доски хорошие, а то одна труха, да и времени нет.
— Окна, гляди, аж в землю вросли, — сказал Гришка и легонько постучал носком сапога по стеклу, но не разбил.
— Дом — он как человек. Сначала вверх растет, потом вниз, — заметил Иван Иванович.
— Хватит трепаться, лезь на крышу, — скомандовал Володя.
— Оно как-то… — вздохнул Иван Иванович.
— Что как-то? — резко спросил мастер.
— Душа не лежит.
— Почему? — Володя не мог понять неожиданной сентиментальности бульдозериста.
— Люди жили, детишек рожали…
— Так что, молиться теперь на избу? Мало где ребят рожали. Построим детский сад. Твои же пацаны ходить сюда будут.
— Так-то оно так…
Мастер сплюнул и отвернулся:
— Григорий, бери трос, лезь на крышу!
Гришка почесал затылок, опасливо поглядел наверх:
— Не загреметь бы, прогнило, небось, все.
— А ты поосторожнее. Зацепи трос за матку и слазь.
Гришка поднял конец троса с петлей на конце, пошел к сенкам, где была лестница. Поплевал на руки. Пробуя ногой каждую перекладину, стал взбираться. На крышу сеней ступил как на тонкий, гнущийся лед.
— Держит? — спросил с земли Володя.
— Да вроде. — Гришка потянул трос, врезавшийся в доски крыши, и пошел к чердаку.
Темная, потрескавшаяся матка высовывалась наружу. Гришка наклонился, рассматривая.
— Цепляй, чего стоишь? — подгонял мастер суетливо.
Гришка обвил матку тросом:
— Будто петлю на шею накинул, — сказал негромко и хрипло рассмеялся.
— Что ты говоришь? — не расслышал Володя.
— Иди-ка ты… — хмуро прошептал Гришка, зацепляя трос, чтобы не соскользнул.
Спустился с крыши не спеша. Стал закуривать. Спички ломались.
— Давай! — крикнул мастер Ивану Ивановичу. Тот неспешно залез в кабину, взревел двигатель. Мастер и Гришка отошли подальше.
— Тяни помалу! — Володя ладонью подавал знак, глядя на избу. Бульдозер чуть попятился. Трос натянулся.
— Теперь рывок! — мастер резко взмахнул рукой. Трос натянулся струной, зазвенел. Машина резко дернулась назад и пошла, пошла…
Изба медленно покосилась. Со звоном вылетели рамы. Крыша с треском рухнула на стены, которые наклонились и упали, подняв облака густой пыли.