— Ты ждал?
— Я буду всегда ждать.
Она поджимает губы и отмалчивается. Край его губ дрожит в намёке на усмешку.
— Назови меня демоном ещё раз, я не против.
— Виен...
— Эри.
Она вздыхает и пытается отвернуться, но удержать взгляд на чём-то другом кажется невыполнимой миссией. Она возвращает его Виену. Его бровь снова ползёт вверх.
— Я совершенно не могу понять, о чём ты думаешь, — шепчет он.
В следующую секунду Эри целует его приоткрывшийся от удивления рот. В ушах слышится треск праздничного салюта, но это просто адреналин, ударивший в голову после короткого сражения. И тёплый запах демона.
Она уверена, что это ошибка. Убеждение её растёт больше, когда Виен глубоко отвечает, взяв её лицо в широкие ладони и потянув ближе к себе. Ночь снова окутывает в свой волшебный покров, а воздух с отголосками первых морозов перестаёт тревожить обоих. Демоны ведь правда похожи на людей — их кровь красного цвета, они могут замёрзнуть. Только вот температура тела гораздо выше человеческого.
Виен растягивается во весь рост на испещрённых трещинами плитах набережной, позволяя Эри лечь на него сверху, и заставляет её вспомнить тот первобытный язык, с которого они начали. Её больно колют все произнесённые ранее слова, пустые и бессмысленные. Она выбрасывает их из памяти, хотя бы на это короткое мгновение.
В глазах Виена — кипящий янтарь и скопление множества неизведанных мыслей. Он даёт узнать о них, черчя губами узоры на её ключице, пока Эри прячет лицо в его волосах.
Если бы её спросили о чувствах, что она испытывала, она бы сравнила их с мягкой разноцветной пастелью, которая пишет живописный пейзаж, подчиняясь рукам Виена.
Вне сомнений, она ещё пожалеет об этом.
V
Эри хочет быть профессионалом своего дела.
Касается это душ, давно превратившихся для неё в расходный материал, или же речь идёт о мелких заботах клана, неважно.
Надрезы её меча всегда ровные, а оторванные от тела души не выглядят искромсанными сгустками, они красивы и бережно заключены внутрь бусин. Удары её меча редкие, но точные. Смертельные.
Души... Пугливые, трепещущие частицы человеческого света, импульсы жизни, которые она приносит на ужин господам. Ей становится на них плевать быстрее, чем на Западе. Она просто не замечает того, что делает, ибо усталость едкой кислотой прожигает мозг. Где-то там, за горизонтом мира, крадётся тьма Хетанити. И в груди жжёт ротсин. Она до крови расчёсывает кожу.
Пёстрый и прекрасный город въедается в неё полностью своими неприглядными сторонами, скрытыми во мраке. Эри со злостью смотрит на прохожих и пассажиров поезда, представляя, что кто-то из них может стать завтра её жертвой. Вот этот мальчик, направляющийся домой со школы. Или старушка в огромных, сползающих на нос очках, читающая воскресную газету.
Каждого из них она лишит билета в долину бесконечных рисовых полей и цветущих вишнёвых садов, где души наконец обретают заслуженный покой.
Профессионализм. Иногда это называют мастерством. Эри называет это добровольным нравственным разложением.
В боку всё ещё саднит после вчерашнего. Она без конца проверяет, не выступила ли кровь через бинты. Ей недопустимо появляться здесь в таком виде, но Рю опускает подобные формальности.
Он вытирает тёмные следы с пальцев и закуривает. Предлагает Эри, но та качает головой. У Рю есть хорошие сорта табака, но тот, что он пробует — крепкая горькая отрава, от которой лёгкие могут скрутиться в два нежизнеспособных куска слизи. Демонам-то с их бессмертием ничего не грозит, а вот Эри точно придётся откачивать.
Он ложится, подпирая торс локтем. Распахнутое до середины тощей груди чёрное кимоно расписано буйными красными цветами. Он выпускает дым наверх и переводит взгляд на Эри. На угловатом лице умиротворение.
Король. И она в его личных покоях.
— Благодарю, — говорит он и закрывает на мгновение глаза.
Голос демона эхом проносится по пустому помещению.
Эри застёгивает цепочку на шее и прячет бусины за ворот рубашки. Она чувствует себя ничтожеством в присутствии Рю.
Радует, что она не одинока в своих чувствах. Джеро и другие Проводники признавались в том же.
В гостиной Рю не нашлось другой мебели, кроме маленького стола, за которым они сейчас сидят. От этого слышно всё — шорох кимоно и тяжёлое дыхание Эри заполняют просторы комнаты. Стены обиты мягкой красной тканью, однако даже это не добавляет никакого уюта. Это слово вообще не относится к демонам.
Эри старается дышать тише. Ей больно шевелиться.
Рю смотрит на девушку некоторое время, потом садится прямо и берётся за бутылку камэосы1.