Подал к столу. Холодным. Разрезанным на мелкие жёсткие кусочки.
Эри не выдерживает первой и опускает глаза.
«Да ладно. Ты можешь больше, я знаю».
Его иногда тошнит от её притворности. Она хочет играть в жертву, страдалицу, когда на самом деле заставляет его влюблённым мальчишкой бежать к ней по первому требованию.
Он уже не знает, как выдрать из себя эту одержимость.
Он улыбается:
— Завтра в семь она даёт небольшой концерт в поместье Мэса. Я проведу тебя. И, возможно, прикрою, пока ты будешь вершить свои тёмные дела. В обмен на небольшую услугу.
Эри смотрит с недоверием.
— Одна душа, — добавляет Виен мягко. — Любая.
Она запускает руку под ворот свитера и с раздражением тянет за цепочку на шее, вытаскивая на свет дюжину крошечных чёрных бусин. У каждой из них, идеально круглой, обсидиановой, с тонкими серыми сосудиками, своя история и соответствующий иероглиф, спешно нацарапанный на гладком боку. Но Виена это мало заботит. Поэтому, когда Эри перебирает бусины в руке, показывая их демону поочерёдно, тот не отрывает взгляда от её лица.
— Любая, — повторяет он тихо.
С присущей ей горькой усмешкой Эри отрывает одну из бусин и толкает её в сторону Виена. Он останавливает её недолгий путь, накрыв ладонью. Кожа ощущает тепло, сосредоточенное в маленьком куске магического камня. По телу Виена пробегает дрожь.
Он давно не питался.
На лице Эри — отвращение.
«Прекрати. Ты давно к этому привыкла».
— Сегодняшний «улов»? — спрашивает Виен, сжимая бусину в кулаке.
— Как ты узнал?
— Она... Она отзывается на прикосновение.
— Она принадлежала старику, если хочешь знать, — Эри облизывает пересохшие губы. — Это была добровольная сделка. Он не мог расплатиться с долгами.
— И продал демонам душу, — бросает Виен с кривой улыбкой. — Разве это стоило того?
— Люди могут существовать без души.
— Существовать, — подчёркивает он. — А значит, быстрее умирать, чаще болеть, постоянно впадать в уныние и навсегда лишиться жизни в загробном мире. В месте, в котором смертным намного лучше, чем здесь.
— Тебе вдруг стало жалко нас?
— Не равняй себя к ним. Ты абсолютно другой сорт.
— Угу. Разница лишь в том, что я более полезна.
Эри вновь поднимается со своего места, прячет цепочку с бусинами, надевает рюкзак, в который помещаются только пара книг и термос. В этом растянутом свитере, с чаем и томиком бульварного романа, воровка душ выходит на охоту.
Смешно.
Нет. Не очень.
Виен знает, что Эри постоянно мёрзнет, и он почти уверен в том, что бестолковые книжонки она читает только потому, что ещё недостаточно хорошо владеет их языком.
Что ж, когда Эри только прибыла в Дотагу, она даже поздороваться нормально не могла. Она делает успехи.
По рукам Виена продолжает течь тепло. Он любит поглощать души медленно. Эри старается не смотреть на него.
— Завтра в шесть, — роняет она.
— Мне заехать за тобой?
— Нет.
«Разумеется».
Она подбирает катану, всё это время небрежно прислонённую к стулу, устраивает ножны на спине рядом с рюкзаком, ладонью проводит по рукояти — контакт с оружием успокаивает.
Взгляд скользит по Виену в последний раз. Белые искры и грозовое облако. Чудовищной силы буря, скрытая под маской безразличия. Такие глаза, как у Эри, тяжело забыть. Они снятся ему по ночам.
Не утруждая себя прощанием, Эри перебегает дорогу и оказывается на другой стороне улицы. Ни разу не оборачивается.
Виен провожает её взглядом. Тёплая бусина превращается в раскалённый камушек и обжигает. Так бывает, когда душа начинает сопротивляться. Он морщится и допивает кофе.
Точёная нежная фигурка Эри растворяется в пёстром месиве прохожих. Виену кажется, что по его затылку ползёт остриё меча. Однажды она сделала так, угрожая. А он до сих пор помнит прикосновение меча.
И каждое прикосновение её рук. Редкое. Вырезающее на коже клейма разной глубины и ширины.
«Я положу этому конец. Когда-нибудь».
Он же не может лгать самому себе?
Не может.
В чашке совсем пусто, Виен ставит её на стол. Он словно напился яда, а не кофе. Бусина тает, а на ладони остаётся чернильное пятно.
Она дала слово, что больше никогда не вызовет его. Что они никогда не увидятся. Она оттолкнула его и сделала своим врагом.
Сегодня Эри решила, что может вызвать его. Вот так просто. Думая, что не будет никаких последствий. Никаких слёз и истерик.
Палец чертит линию на пятне от бусины. Виен закрывает глаза.
Эри ведь совсем не знает, что демонам тоже бывает больно.
II
В Дотаге время течёт иначе. Размеренно, тягуче, как стекающий с ложки приторный мёд, наслаиваясь на мгновения из прошлого. Есть переполненные народом улицы, где горят тысячи огней, где ритм жизни ускоряется с наступлением темноты; есть шумные базары и маленькие кварталы с многоэтажными домами, похожими издали на разрисованные кирпичики. Но всё равно кажется, даже при таком, слегка суетливом темпе, время идёт неспешно, порою и вовсе застывает. В предрассветные минуты, например.