Не умеете — не беритесь вовсе!
Именно поэтому настоящие мастера, вполне сознавая свой потенциал и вероятные последствия, всегда проявляли и проявляют в кризисных ситуациях безграничное терпение и готовы на изрядные уступки, лишь бы оттянуть или предотвратить роковой момент начала стычки, после которого остановки быть уже не может. Зато, решившись вступить в битву, идут до конца, без компромиссов и колебаний, что всегда является для любителя «просто помахаться» крайне неприятным сюрпризом. В какой-то мере такой психологический настрой может служить показателем глубины постижения традиции и мерилом вашей зрелости как мастера.
Умелый боец не драчлив.
Тот, кто умеет сражаться,
не дает волю ярости.
Тот, кто умеет побеждать,
не вступает в схватку!
(Дао Дэ Цзин)
По этой же причине столь нелегко шел процесс адаптации старых реальных стилей к современным условиям — зачастую путем деформаций и замещений как в методике тренировок, так и в техническом арсенале школ. В первую очередь это коснулось целевых ориентиров и моральных принципов, в меньшей степени — используемой базы приемов, откуда «всего-навсего» ушли эффективные, но, с сегодняшней точки зрения, безусловно зверские действия, позволявшие в свое время умертвить вооруженного до зубов лихого противника. Когда из-за спины исчезает тень худого арбитра с косой, то вместе с ней исчезает единственно верный тренер и советчик, не позволявший когда-то заблудиться в дебрях поверхностной фальши и циркачества.
Вырождение коснулось решительно всех истинно старых, действенных направлений. Ярким примером тому служит скорбный путь, пройденный достославным дзюдо от своего зарождения до нынешних олимпийских высот.
Когда доктор Дзигоро Кано модернизировал традиционнное дзю-дзюцу школ Синьё-рю, Кито-рю и Сэкигути-рю, он вполне сознательно и основательно сместил акценты, сделав упор на физкультурную и воспитательную стороны в ущерб реальной боевой эффективности. Тем не менее дзюдо оставалось хорошей практичной школой, включавшей, между прочим, обширный раздел ударных техник, взятых создателем отчасти в каратэ. Не забывалась и работа с оружием. Но дальнейший «прогресс» все дальше уводил дзюдо от старых корней, и в итоге оно превратилось в обыкновенную борьбу, не хуже и не лучше той же греко-римской. Безусловно, какой-нибудь перворазрядник способен лихо и даже красиво переломать кости неискушенному противнику, но о противостоянии опытному боксеру, литому борцу-вольнику или вооруженному финкой хулигану речи быть не может, хотя каждая из перечисленных ситуаций является априори решаемой методами породивших «мягкий путь» самурайских стилей.
Аналогичная судьба постигла многие направления некогда боевого искусства по всему белу свету — от китайского ушу до корейских, малазийских, индийских и прочих традиций, в которых очень постепенно, будто песок сквозь пальцы, оказался вымыт почти весь практический смысл движений, что неизбежно превратило их в формальные гимнастические комплексы, никак не работающие в условиях мало-мальски реального поединка, не говоря о сражении с несколькими вооруженными головорезами, нападающими бешено, одновременно и хаотично.
Худо-бедно, традиции еще теплятся в недрах до сих пор во многом закрытых клановых школ дзю-дзюцу и в тому подобных «тихих омутах», а также в среде современных профессионалов, по долгу службы вынужденных вступать в рукопашные схватки. И хотя ничего особенно хитроумного методики их тренировок не содержат, есть целый ряд технических и тактических тонкостей, которые не следует выставлять на обозрение широких народных масс. Поэтому не нужно радоваться полноводному потоку некогда совершенно закрытых и доступных исключительно «для служебного пользования» пособий, наводнивших сегодня книжные прилавки. Коммерческое рвение опубликовать всё и вся, что только может иметь потребительский успех, способно обернуться бедой и бумерангом ударить по любому из нас.
Когда-то в школу каратэ, а тем более дзю-дзюцу попасть было не так просто, как в наши дни, а уж зазывать учеников и вовсе почиталось абсурдом. Претендент (разумеется, мы говорим о хороших, традиционных школах) проходил через сито хитроумных тестов, которыми в первую очередь определялся его моральный и психологический уровень, оценивались духовные качества. Например, некоторые мастера имели привычку во время предварительного собеседования выплескивать чай в лицо кандидата, внимательно наблюдая за его реакцией. Излишне самолюбивым и вспыльчивым тотчас указывали на дверь.
Это позволяло сразу отсеивать людей незрелых, не готовых без вреда для себя и окружающих воспринять любую из подлинно эффективных техник.
В современных условиях всеобщей изнеженности и лени наряду с открытостью и доступностью большинства древних традиций подобный отбор происходит, к счастью, автоматически. Нам, детям стремительного века, попросту невмоготу неторопливо, год за годом, тащить огромный, тяжкий воз тренировок по освященным веками методикам.
А потому лишь истинно целеустремленные, упорные и здоровые натуры способны обрести желаемые боевые возможности. Даже когда такая личность поначалу не вполне соответствует строгим моральным критериям, то в процессе изнурительных занятий неизменно происходит ломка старых и обретение новых, куда более возвышенных, ценностей. Как говорится: «Мы делаем каратэ — каратэ делает нас». До некоего предела успешно продвигаться способен практически каждый, поскольку на первых этапах всякая техника является всего-навсего телесной геометрией и аэробикой, имитацией традиции, если таковая вообще присутствует. Но герой не должен строить на свой счет иллюзий, полагая себя носителем волшебных знаний. В стычке с обыкновенным уличным босяком он неизбежно будет жестоко, да еще и с обидными прибаутками, побит. Печальных примеров тому великое множество, а желающим потешить распаленное воображение подобной тематикой можно рекомендовать известную книгу А. Тараса «Боевая машина».
Применительно к стилям, построенным на работе с традиционным оружием, все вышесказанное приобретает особое значение и остроту, в первую очередь в плане отбора кандидатов, поскольку изучаемые дисциплины предполагают искусство обращения с предметами, относящимися, по определению органов правопорядка, к ударно-дробящим. А коль скоро есть чем, найдется и что раздробить. И если даже неумелый, случайный удар простой палкой может привести к весьма негативным последствиям, что же тогда говорить о тщательно отработанном ударе вовсе не простой, а очень даже специальной палкой из твердой древесины?
Резюме: выбирая стиль или школу боевого искусства Востока, отдавайте предпочтение возможно более древним, традиционным направлениям, за плечами которых хотя бы несколько веков неразрывной традиции.
О закалке конечностей
У вас такие перья!
У вас рога такие!
Копыта очень стройные
И добрая душа!
«Пластилиновая ворона»
В различных школах боевого искусства отношение к закалке, или, как принято говорить, набивке конечностей (в основном рук, реже — ног), отношение меняется от полного равнодушия до принципиальной обязательности, как, например, в кёкусинкай каратэ-до. При этом упускается из виду элементарная разница между закалкой и набивкой, очевидная уже из самих этих наименований: в то время как набивка — это именно «обстукивание» ударных поверхностей, скажем, суставов и фаланг пальцев руки, или ребра ладони, закалка предполагает укрепление всей мышечной и костно-сухожильной системы конечности, чтобы, например, запястье не гнулось в момент контакта кулака с целью.