Взгляд, полный ненависти и страсти, обещания мести и наслаждения, преследовал меня всего лишь до выполнения следующего задания.
Каждый раз, смежая веки, пред моим взором представала картина горящих сожалением и раскаянием глаз, и она была выжжена на внутренней стороне моих век очень, очень долго.
*Молния — маленький метательный нож.
**Сюрикэн — метательная звездочка.
***Сecidit — (лат.) — падшие.
****Торк — в данном тексте метка рабыни из дешевого металла. Снять его можно лишь выполнив условия контракта.
***** Рurus sanguinem — дословно: чистая кровь. Чистокровные, сангуинемы — фанаты сохранения чистоты крови, продолжают род лишь с достойными претендентами, фанатики.
******Приотца — перетертые хитиновые хлопья крыльев жуков-мирантиров.
Глава 5. Иметь силу выбрать то, что тебе по душе, и не отступаться. Иначе лучше умереть
Конверт с третьим заданием изменил цвет печати.
Открывая его, мои руки тряслись, предчувствие было отвратительным, адреналин так будоражил кровь, что во рту я чувствовала металлический привкус, а затылок ломило тупой болью. В написанных строчках не было имени, лишь адрес и время.
Дракон.
Это был дракон.
В назначенный леор, крадучись, одетая в плащ, прочно скрывающий мою фигуру, я подошла к дому. Ювелир, которому принадлежал небольшой особняк в центре города был специалистом по рубинам, на ввоз кровавых слез такой чистоты, огранки и размера моим отцом был введен эмбарго. Пустыня Марон*, где добывались алые драгоценности, была спорными землями, на ней процветали беззаконье и рабство. А значит владелец не просто опасен, чрезвычайно опасен.
Но почему дракон?
Редко какому из ассасинов за всю жизнь удавалось взять его целью. А моего опыта точно не хватит на устранение самой серьезной мишени из возможных. Я очень сомневалась, что мастера настолько верили в свою ученицу, что решили определить на задание, с которым не каждый из искусников КаноНуб справился бы.
Доход пансиону приносили отчисления, каждый год отправляемые ученицами, первые десять талей он составлял сорок процентов, оставшуюся жизнь, как поощрение за то, что выжила — десять. Суммы, судя по всему, были огромными. Дурить искусников, что знают твои слабые места, как ты выглядишь, что на свете осталось тебе дорого — глупо, и я очень сомневаюсь, что находились идиотки, способные на такой недальновидный поступок.
К тому же, при поступлении, со счета того, кто передал тебе в дар бляху снималась круглая сумма и перечислялась в банк островов Стеклянного моря, чёрные схемы ухода от налогов использовали даже наемники, лучшие в своей профессии. А если тебе удалось окончить пансион — ты получала такую же сумму — рубинами для того, чтобы начать жизнь, что её отнимает.
Ветер трепал полу плаща, а я не решалась переступить порог входа для прислуги, опасаясь засады. По-видимому, все домочадцы уже спали, но подозрительная тишина не могла не настораживать. Собаки не брехали, не было скрипа дверей или кроватей и даже свет нигде не горел, хотя время если и было позднее, то для детей и стариков.
Осторожно обойдя каждую из комнат, я убедилась, что дом — пуст. Оставалась лишь хозяйская спальня, но что престарелому ювелиру делать в особняке одному, без полчища подобострастных слуг? Дверь бесшумно отворилась, являя моему взору богато убранную спальню. Шёлковый ковер покрывал всю поверхность пола, позволяя ступать, не издавая малейшего звука, лунный свет проникал сквозь узкую щель тяжелых запахнутых штор, высвечивая помещение бледным цветом и погружая меня в монохромное настроение.
Блики ломаных теней на стенах и потолке причудливо изгибались чудовищами Соляра, задернутый полог балдахина кровати наводил на определенные подозрения и я, резко отдернув один из присборенных отрезов вышитой узором, изображающий вьюнок, ткани и обомлела. Почти нагая, лишь в кружевной, шёлковой сорочке, со спутанными волосами и разбитым виском из которого уже не текла кровь, сидела Оливия.
Её кисти были привязаны к мощным столбцам кровати, как и ноги испещеренные мириадоми синяков со внутренней стороны бедра и в бурых разводах, плотный мужской платок был до боли завязан на губах, практически раздирая щеку, и уже пропитался кровью, глаза горели, и она пыталась что-то сказать, но времени выслушивать её у меня не было. Если тот, кто смог поймать и пленить ассасина до сих пор тут — нам надо поторопиться, вдвоем выстоять против дракона больше шансов. Точнее у нас появится крошечная возможность вместе одолеть его.
Я разрезала тонким кинжалом веревку, что сдерживала брыкающиеся ноги и потянулась к правой руке, что почти посинела перетянутая красным гардинным шнуром. Бритвенно-острый нож с трудом перерезал прочные шелковые нити, а поза в которой я стояла была крайне неудобной, в любую минуту я ожидала, что в дверь ворвется мерзавец, сотворивший это с Лив.
Волоски на моей шее встали дыбом, я внутренне подобралась, словно хищник перед прыжком, и сама не понимая почему — резко сменила позицию, откидываясь назад и пытаясь сгруппироваться. По касательной, едва не задев мою печень, тонкий как шило кинжал, разрезал мой х'ами неглубоко пропоров мне бочину.
Оливия набросилась на меня, нанося точно выверенные удары, еще дважды рассекая мне стилетом торс, ниже пупка и выше груди. Наконец-то я смогла выпутаться из покрывала и блокировать удар, лезвия встретились, высекая искры и зазвенели, сопротивляясь напору.
— Ты что творишь, Монди**, - шипела я, парируя. Ловко подруга вскочила на ноги, принимая более выгодную позицию и набрасываясь на меня сверху.
— Ты пришла, чтобы убить меня, но я сделаю это первой. Любимица искусников, непобедимая Долор.
— О чем ты говоришь, я должна убить дракона, он моя цель, а не ты, подруга, перестань нападать и давай поговорим.
— Размечталась, несси, — с издевкой проговорила та, титулом я не бравировала, но моё благородное происхождение всегда было поводом для смешков и неисчерпаемого подтрунивания. Иногда злого, иногда завистливого. — Держи карман шире, я сейчас типа сдамся, а ты меня пришьешь по-тихому и золотишка заработаешь.
Ливи устала, она всегда была слабее и осталась лишь благодаря Ти да мне. В спаррингах мы её щадили, получая нагоняй от мастеров, подтягивали по теории и всячески старались помочь ей, здраво опасаясь за её судьбу после отчисления. Пару раз искусникам удавалось практически сломить её, но отболев положенное и заростив переломы Оливия продолжала обучение как ни в чем не бывало. Мухлюя первоклассным шулером и пока выигрывая жизнь в этой партии.
С трудом, но мне удалось выбить стилет, но это совсем не означало, что она осталась беззащитна, спарринг продолжился в рукопашную. Два сломанных пальца и треснутую лучевую кость спустя мне удалось скрутить подругу.
— Кто твоя цель, кто? — тряхнула я её как следует, ударяя носком ботинка по хрупкой, едва зажившей коленной чашечке, она брыкалась словно фурия, не оставляя мне выбора, и я была жестока. С протяжным воем она упала на ковер, размазывая кровь из рассеченной брови, слюни и слезы по тканному шёлку.
— Ты, поняла, ты? Или ты, или я.
Вот почему дракон, самая сложная цель — это не окруженный телохранителями толстосум или высший армейский чин, это тот, кто дорог тебе. И от мысли об его убийстве твоя душа кровоточит, а руки дрожат, не желая совершать то, чего требует разум.
Дракон — это безысходность фатума.
Вот почему связана на постели — вид беззащитной жертвы и возможность нанести удар из-подтяжка.
— Нет, есть третий вариант, услужение, несколько талей и нам не придется убивать друг друга. Подумай и решай, сейчас, без промедления, — я давала ей шанс, и для неё, он был единственным выходом. А для меня, что ж, видят Великие, я не хотела такой судьбы ни для неё, ни для себя.
Она закивала хрипло соглашаясь, подвывая, словно раненная волчица, попавшая в капкан, и в эту самую минуту отгрызающая себе лапу, чтобы освободиться. Ливи приняла мою руку, протянутую в знак примирения.