– Да, – сказал усевшийся на шаткий стул крупный мужчина в высоких театральных сапогах, – потребности, судя по обстановке, достойны, пожалуй, низкого сословия.
– И где здесь, скажите на милость, принимать гостей? Можно допустить, что их величество посвятил себя аскетизму, всецело предавшись изучению мировой мудрости.
– Сомневаюсь, ваше превосходительство, скорей всего все полки уставлены досужими сочинителями.
– А, борзописцы и шарлатаны всех времен и народов! И за этим занятием мы застаем того, чье присутствие может оказать честь самому привилегированному обществу.
– Вы имеете в виду Смагина? – сказал, задыхаясь от волнения и растерянности, Зябликов. – Но помилуйте, ведь это же всего лишь сон, в обманчивости и лживости которого… – тут он запнулся и упал бы, если бы услужливые мужские руки его не поддержали.
– Налейте же ему чего-нибудь.
Мужчина открутил крышку от фляжки и налил в крышку.
– Выпейте, вам полегчает.
И Зябликов хлопнул, опрокинул обжигающую жидкость. И опять все вспыхнуло, мелькнуло, понеслось куда-то, закружилось. Они отравили меня, эти артисты-аферисты, гастролеры, меня посадят в подвал шить варежки, как на острове Огненном, плакала моя полуторка, как папа говорил в порыве гнева – я научу тебя свободу любить! Бедный папа! Но все встало на свои места, и гости, как ни странно, сидели и улыбались непринужденно и вполне доброжелательно.
– Зябликов, вам непременно так хочется, – дама разоблачилась, и теперь наряд на ней оказался под стать обстановке бала, приснившегося Зябликову под венецианской картиной у этого, будь он неладен, Смагина, – оставаться в ваших, как принято у вас говорить, хрущобах? Вы так пропитались всем этим эрзацем, вам дорога вся эта бесконечная мутотень, простите за грубое слово, этого Мухосранска? Вы тонкий, чуткий, вы…
– Да что тут говорить, – мужчина встал, – вот телефон, после двух гудков наберите снова, вас спросят, что вам угодно? Вы ответите просто три слова: – Здравствуйте, это я.
– Вы оставили шпагу, и тут коробка какая-то Но дверь уже захлопнулась.
Морская свинка № 1
Объявление Виктор поднял с земли и кое-как разобрал, на затертой затоптанной бумажке было: «Отыскиваю потерянные вещи», дальше не понять, и название незнакомой улицы, номер дома, квартиры и со стольки-то до стольки вечера, телефон отсутствовал.
Вероятно, надо было вытереть ноги о половичок при двери. Перед Виктором стоял сухопарый старичок в очках.
– Здрасьте.
– Здравствуйте, наверное, вы по объявлению?
– Да.
– Но я давно не практикую. Старческие недомогания, понимаете ли, инвалидность, склероз, ишиас, в общем, букет болезней, да-с. А я еще подумал – медсестра? Да нет, вроде поздно. Да и звонок характерный. Да вы присаживайтесь, раздевайтесь, проходите. Ну, что ж поделать, – старичок потер руки для согрева. – Петр Алексеевич.
– Виктор.
– Очень приятно ну что ж понимаете ли. А в чем собственно ваша проблема?
Начнем так, да.
Они уселись за круглый стол с бархатной скатертью с кистями. Чем-то подпахивало то ли запах кошки то ли еще какой скотинки. Виктор положил руки на стол.
– Потерялась папка рассказов. Они были в одном экземпляре.
Хотелось поработать над ними в библиотеке, давно мечтал сменить занятие.
– Вы, извиняюсь, где работаете?
– Сократили, на заводе работал электриком, в последнее время разнорабочим, грузчиком, слесарем на конвейере.
– Понятно, понятно. Без средств существования, значит.
– Почти, не совсем, но бывает, конечно.
– Семейное положение?
– А какое это имеет к делу отношение?
– Да, конечно. Ну, что ж, попробуем, попробуем. А вы сами-то верите в предприятие?
– В каком смысле?
– Ну, что можно найти потерянное, если оно на самом деле потерялось?
– Кто его знает, знаете, в последнее время такое пишут…
– Да, пишут разное. Иной раз такое понапишут, что хоть стой, хоть падай. Так что сами понимаете.
– Я заплачý, – Виктор полез в карман.
– Нет, нет, что вы, еще, так сказать, курочка в гнезде. Безработный, значит, и откуда у безработных деньги? Деньги, они водятся, заводятся, выводятся. Какого цвета была папочка?
– Белая, старая, невзрачная, тесемки обрямканные.
– Особые приметы?
– Тисненая лилия в правом углу.
– Верхнем?
– Да.
– Сколько штук рассказов находилось?
– Около сорока. Или чуть побольше.
– Вы верно возлагали на них надежду? Пустое. Плюньте, молодой человек, устройтесь по горячей сетке во вредное производство, горячий стаж, раньше на пенсию пойдете. Пустое. Да у вас нет специального образования, мне вас жаль.