Нью-Йорк почти погрузился в вечер, людей на улицах стало больше. Все куда-то спешили, разговаривали, смеялись. И Иан, словно опаздывающий на первое собеседование, тащил Спенсер за шкирку сквозь поток людей.
- Да мы только на сто метров от салона отошли, куда ты уже разогнался? - крикнула ему Спенсер, тормозя каблуками.
- Я тебе всё уже сказал. Ты - утка. Проникнешь в "Каплю" и разузнаешь о Юте.
- Интересно ты всё придумал. Забыл разве что... - она запнулась, какой-то мужчина, проходя, толкнул её в плечо, - что я не обученная шпионка, моя работа - управлять небольшой кафешкой. Да и как я уже сказала раньше - каким образом я, беспомощная девушка, должна вынюхать про какого-то Юту в закрытом клубе с кучей сонатов? А что ещё важнее, так это то, что мы даже о внешности Юты не спросили. Я должна к каждому фанатику подойти и спросить про него? Давай уж возвращаться к Айрис, спросим...
- Слишком громко на улице, я тебя не слышу, - соврал Иан, перекрикивая людей и гул машин. - Где ты там работаешь? Давай туда, обсудим план.
Крепко взяв Спенсер за руку, он потянул её в ближайшее помещение. Им оказался книжный магазин. Спросив у кассирши про туалет, они напролом двинулись в конец зала, по пути распихивая посетителей.
- Я уже устала, что ты постоянно куда-то меня тащишь, - посетовала Спенсер, закрывая дверь туалетной кабинки. - Не знаю, как у вас там, у сонатов, устроено общение, но у людей, знаешь, принято звать для начала, а не тащить.
- А я не знаю, почему до сих пор объясняюсь перед тобой, - парировал Иан.
Вновь им пришлось тесниться в туалете, словно это место является порталом для перемещений.
- Наверное потому, что иначе бы я не стала с тобой таскаться? Невероятно просто. Мы знакомы меньше двадцати четырёх часов, а уже разругались. Никогда и ни с кем я так быстро не ссорилась.
- Всё ещё впереди, - ухмыльнулся блондин, не обращая внимания на её недовольное бурчание. - Представь себе своё кафе, переместимся.
- Я не умею пользоваться телепортацией, забыл?
- Просто послушай, что я говорю, - огрызнулся он. - Представь.
Вновь их захлестнул водоворот голубой пыли. За несколько секунд до того, как в кабинку того самого туалета постучал охранник.
Для Спенсер телепортация что-то вроде одного круга на Американской горке. Не привыкший к такому перевороту человеческий организм сам делает сальто. От того у девушки такие ощущения, что все её внутренности сначала уменьшаются до молекулярных размеров, а затем, когда телепортация прекращается, возвращаются в нормальное состояние. Иан прекрасно знает о таких неудобствах, хотя сам их на памяти не испытывал, потому что сонаты, понятное дело, к таким вещам приспособлены, как говорится, по дефолту. Его абсолютно никаким образом не беспокоят чувства Спенсер. Главное только, чтобы она не умерла. И нет, это не потому, что ему будет её жаль, или что проклятие не перейдёт на неё полностью, а вернётся Иану оплеухой, а потому, что в связи с этой путаницей передачи проклятия, сонат не может с уверенностью сказать, что пока что не пробуждённый дар Спенсер не такой же, как у него самого. Тогда... Если умрёт она - умрёт и он.
За такой короткий промежуток времени, за кой сошлись судьбы одного соната и обычной девушки, Спенсер не раз посещала мысль о природе проклятия. В её голове, в её мыслях, которые всегда были скептичны, до сих пор с трудом укладывается существование таких существ. А что же ещё может населять мир, если уж и сонаты существуют? Сказать сложно. Человечество до сих пор не догадывается, что живёт бок о бок с проклятыми луной. Да и почему проклянает луна? Разве способно ночное светило на такое? По признанию многих сонатов, такого даже им не известно. И всем им, по правде, страшно. Только никто в этом пока не признался.
Казалось бы, как сонаты ничего не чувствуют, но испытывают страх? Разве это не чувство? Или, может, так проклятие заставляет сонатов обрекать на мучения других людей - оставляет им только боль? От того они так рвутся избавиться от такой жизни? А, может, и не жизнь это вовсе, а выживание? Такие мысли пронеслись в голове Спенсер за долю секунды, которую они с сонатом перемещались.
2
Спенсер оглянулась, нашла возле себя свисающую с потолка верёвочку и дёрнула за неё, включая свет. Подсобку залил жёлтый свет. Он неровно лёг на ящики с фруктами и прочей провизией, превращая даже обычные баклажаны во что-то гротескное. Места здесь побольше, чем в тесных туалетных кабинках, но на зло Иан и Спенсер оказались прижатыми в пространство между стеллажами с банками и консервами.
Шумно выдохнув, Спенсер выскользнула из объятий соната и встала в центре комнаты. Иан поспешил за ней, но зацепился краем майки за торчащий из полки гвоздь и, резко дёрнув на себя, благополучно отправил стеклянные банки на пол. Ежевичный джем смачно плюхнулся у ног Спенсер, разукрасив чёрные сапоги.