– Льготник, первая группа!
Ему уступили место – уселся, начал поглядывать в окно и на пассажиров. Ехал-ехал, потом достал сотню, поднял над головой:
– Водитель! Кати на Потехина!
Жлобоватый водитель оглянулся, кивнул, и резко крутанул руль. Пассажиры стали смеяться:
– Ура! На Потехина едем!
Когда добрались, Намахов, отгораживаясь от водителя двумя вытянутыми дулями, спиной выскочил из маршрутки. В глубине этой узкой улицы, не доходя до района бронзовых гаражей, сбоку, за деревьями палисадника, стоял большой панельный дом о девятиэтажах. На первом ютилась фирма под звонким названием. Они искали нового сотрудника.
Сергей проник в парадное и позвонил. Ему открыл перепуганный бородач, не молодой и не старый, с проседью и синими глазами.
– Я вам звонил по вакансии, – сказал Намахов, – Мы договорились, что я подъеду к этому времени.
– Да, входите, – сказал бородач.
Внутри пахло крепким никотином, горячим кофе и свежей пластмассой. Намахова провели в боковую комнатку, где за столом с компьютером сидел гладко бритый, хорошо стриженный мужчина. Холеный! Он приподнялся и подал вялую руку – Сергей пожал. Представились.
– Присаживайтесь, – указал на стул Валентин.
– Спасибо, я постою, – ответил Сергей и сел. Валентин улыбнулся, Сергей нахмурился и заклокотал горлом, будто прочищая его, но слишком долго.
– Мы ознакомились с вашим резюме, – затараторил Валентин, – очень понравилось, впечатляют все пункты, даже не верится, что у одного человека может быть такой опыт работы.
– Гып, – сказал Сергей.
– Что, простите? – Валентин по-птичьи вскинул голову.
– Гып, – повторил Сергей.
– Извините, не понимаю.
– Гып.
– Бессмыслица какая-то.
– Спасибо, мы подумаем и в течении недели вам перезвоним! – Сергей встал и вдруг резко выбросил вперед руку со скрученной дулей.
На улице подошел к одинокой будке таксофона, позвонил жене.
– Что сказали? – голос в трубке был глух и далек.
– Кажется, меня возьмут. Привет спецслужбам! – и повесил трубку.
Теперь надо было уйти так, чтобы не проследили. Даже если с ищейками. Сергей встал на четвереньки и ударился головой об асфальт. Наверное, сотрясение. Наверное, для госпитализации мало. Стукнулся еще пару раз, так, что пошла кровь. Для госпитализации достаточно. Сам себе вызвал скорую:
– Алло? Тут на Потехина человек с травмой доходит. Да, голова разбита. Возле третьего номера, у заезда во двор. Приезжайте скорее.
В машине с мигалками и сиренами, он лежал и ворочал головой в стороны, издавая стоны и временами хватая здорового пожилого дядьку, санитара, за рубашку. Чуть ли не выл:
– При мне была черная сумка?
– Нет, ничего при вас не было, вот как есть вас везем, – санитар был уверен и спокоен. Сергей сжимал кулаки и корчился. Потом спросил:
– А куда вы меня везете?
– В больницу скорой помощи.
– Надо в психиатрическую!
Попытался укусить санитара за руку, рванул ремешок часов, те упали на пол, Намахов, как лежал, свесил одну ногу и стал топать ею, чтобы раздавить часы, и всё кричал:
– Конец времени! Конец времени!
Когда почувствовал, что достиг своего, у санитара спросил небрежно:
– Не подскажете ли, который час?
9
С первыми каплями дождя с неба подошла очередь Сергея около раскладки с сыром и колбасами.
– Отрежьте мне несколько ломтей «Пошехонского» и тщательно взвесьте, – попросил он.
Пока продавщица отпетеливала сыр, стоящий позади Сергея мужчина в сером плаще, при шляпе, с усиками, сказал:
– Вижу, вы знаете толк в сыре?
Намахов многозначительно промолчал. Немного позже, отойдя метров на пятьдесят, он услышал:
– Подождите!
Его догнал незнакомец. А дождь усилился.
– Станем под дерево.
Клен защитил их. Сергей молча выжидал.
– Как вы думаете, из чего делают сыр?
– Из молока, – ответил Намахов.
– Смешно! И вы в это верите? Меня зовут Пантелей Иванович, а вас? – протянул руку для пожатия. Тот принял:
– Сергей.
– Вот и я раньше думал, что из молока. Это нам по телевизору показывают, что есть фермы разные, там коровки молочко дают.
– Ну да.
– А мы, дурачки, этому верим.
– Как же на самом деле?
– Сыр готовят из сырного порошка.
– Что же, как версия...
– Это не версия, а факт. Особое полезное ископаемое, как нефть или уголь.
– Скорее, как песок.
– Именно верно! Сделайте еще один шаг в своей догадке.
– Не понимаю.
– Пыль.
– Да, точно.
– На Земле месторождения сырного порошка почти исчерпались. Вот почему снова началась гонка в освоении Луны. Она же вся покрыта сырной пылью.
– Так вот по чему скачет Нейл Армстронг! – поразился Сергей.
– Конечно. Луна – это огромная круглая голова сыра. Под воздействием космических лучей, на ее поверхности образуется сырная пыль. Кто получит Луну, тот будет сырным королем!
– Согласен.
– Сейчас я сделаю вам предложение, приняв которое, вы должны будете соблюдать определенные правила, будете многим обязаны, но перед вами откроются знания, недоступные простым людям. Согласны ли вы вступить в тайное общество сыроедов?
– Это которые овощи сырыми едят?
– То наши одноименцы, социальная группа для отвода глаз от нас, истинных сыроедов. Мы поклоняемся сыру. В наших целях – защитить божественную Луну от посягательств человечества. Мать сыров не должна быть подтянута к Земле и стёрта в пыль корпорацией Шморг. Больше я скажу, если вы станете одним из нас.
– Я согласен.
– Вот так, не раздумывая? Нет, я даю вам времени... до завтра. Завтра вы придете по этому адресу, – Пантелей дал бумажку, – И ваш приход будет означать готовность к обряду посвящения.
На том и расстались. Сергей купил по пути нарезной батон и через час был на работе, в НПО «Гравитон Плюс». Эти «Гравитоны» есть в разных городах, в том числе несколько в одном только Киеве. На вопрос, чем занимался там Намахов, он отвечал туманно, вроде – кое-что подкручиваю там, или – я больше по наладке.
А в последнее время начальник Сергея, Борис Леонидович, стал очень политическим. И Курков, сотрудник, и Бухтырев – они все курили вместе с Борисом Леонидовичем и обсуждали острое, а Сергей сделал простое умозаключение, что те, кто с начальником курят и обсуждают острое, получают больше.
Несколько дней Сергей вынашивал, как вклиниться в их разговор и стать незаменимым. Услышат новость, пойдут к нему за мнением. Он рубанет веским словом, истолкует, как понимать, и сам Борис Леонидович будет отсылаться к нему, будто к гадательной книге. А вот Сережа мне на пальцах показал. Предельно ясно.
Курить выходили в коридор под туалет, маленький, не развернешься, но возле него – тупик и окно, можно курить. Галдели все – и Борис Леонидович в широкоплечем пиджаке, и Курков, и Бухтырев. Намахов сначала прошел мимо в уборную, скрипнув дверью, выждал время, и вернулся.
– А куда они денутся? На них санкции! – политически засмеялся.
– На ком? – не понял Борис Леонидович.
– Вот это и вопрос! Наложили на них, а выходит, что на нас! – и Сергей стукнул себя пальцами по другой ладони.
Вдруг спохватился, кровь прилила к лицу. Стал раскачиваться и кряхтеть:
– Ай-яй-ей-ей, йеха-ноха, ай-яй-ей-ей, йеха-ноха.
Глядя в потолок, с шатанием, пошел Намахов по коридору прочь. Сегодня все под впечатлением индейских песен. Ну как удержаться, если поет душа? Бывает, музыка так увлечет, что начинаешь танцевать в маршрутке.
А один раз Сергей ехал, слышит – громкий гитарный брень! Удивляется:
– О, узнаю мажорный септ-аккорд! А у кого гитара? Кто здесь бард?
– То мобила! – смеется пассажир.
– Ну что я, – говорит Намахов, – Не отличу живого исполнения? Не отличу живого? – обижается и руками в грудь толкает пассажира. Возгласы, высаживание.