- Достаточно - для чего?
- В принципе, всё, что я хотела, я уже сказала, - наконец, задумчиво продолжила Красная Шапочка, словно не слыша вопроса. - У тебя великолепные стартовые позиции. Раз - ты учишься в «Штуке» Навигаторов. Два - ты аналитик. Три - гораздо быстрее своих коллег с предыдущих курсов «допёрла», что тут происходит. Резюме: думаю, ты очень быстро догадаешься обо всём остальном.
- Спасибо. За комплимент.
В голове снова зашумело. Я попыталась улыбнуться, но у меня не очень получилось.
- А теперь поговорим о менее приятных вещах. Ты ведь в семье не единственный ребёнок, да?
Красная Шапочка пытливо вгляделась моё лицо.
Я напряглась.
- У меня есть сестра.
- И ты её очень любишь, верно? - Не услышав ответа, директрисса вытащила из корзиночки лист бумаги, протянула мне. - Это она?
Я вскочила, вглядываясь в прямоугольник изображения. Это была Сашка! Сестрёнка стояла перед окном, глядя прямо в объектив фотоаппарата. Ветер развевал длинные тёмные волосы, бросал их по плечам; непослушные пряди сползали на лицо. Лицо у Саньки было очень серьёзным, даже торжественным, словно у фотоперсонажей девятнадцатого века, когда сняться на камеру - это было целое событие в жизни.
За Сашиной спиной я разглядела фон своей собственной комнаты: шкаф, большое зеркало в углу комнаты, контуры интернет-кресла...
- Это фото сделано десять минут назад, - напряжённым голосом сообщила Красная Шапочка, о которой я, рассматривая распечатку, почти успела забыть.
- Зачем?
Голос мне изменил, вопрос она прочитала по губам.
- Раз, тебе нужно было показать. Два, мне самой было интересно на твою сестру посмотреть. На редкость миленькая девочка. Ты тоже так считаешь, да?
Я глядела на медленно шевелящиеся губы собеседницы и не понимала, что именно та говорит.
- Три, в отношении Александры Вадимовны у меня имеются некоторые планы, которые я намериваюсь претворить в жизнь.
- Что за планы?
- Не знаю, как тебе, - Красная Шапочка смотрела мне прямо в глаза, очень холодно и без всякого выражения, так смотрят глубоководные рыбы в иллюминаторы подводных аппаратов, - но мне будет очень неприятно, если с ней что-нибудь случиться.
- Что с ней может случиться? - Мой голос был спокоен как никогда раньше. Наверное, в психологии это как-то называется: я испугалась так сильно, что всё происходящее с собой стала воспринимать словно со стороны, став из главного персонажа зрительницей.
- Откуда я знаю, - передёрнула узенькими плечиками Красная Шапочка. - Человек - это очень сложный биологический механизм, в нём одновременно происходят сотни тысяч всяких процессов, физических, химических, гистологических, анатомических, физиологических, каких-то там ещё... Если вдруг хоть в каком-нибудь процессе произойдёт ошибка - это неблагоприятно отразиться на всём остальном организме, и мы получим болезнь, которая может оказаться любой: от банальной простуды до быстротечной летальной инфекции. Это - внутренние опасности. Есть и внешние. На улице, к примеру, может случиться много чего неприятного. Грав полем заденет, кирпич на голову упадёт... Хоть мы об этом редко задумываемся, но, если подсчитать, то опасностей на самом деле - сотни. Особенно для крохотной девочки. Я могу тебе предложить защиту для твоей сестры.
- Защиту?! - Удивилась я, внутренне готовая к любому повороту разговора кроме такого.
- Вот именно, - кивнула Красная Шапочка. - Я лично буду отвечать за то, чтобы с твоей Санькой ничего не произошло. А взамен вынуждена попросить об одной маленькой услуге.
- Что за услуга?
- Тебе её будет выполнить очень и очень просто. Согласна?
- Да!
Красная Шапочка впервые за всё время нашегоразговора пришла в лёгкое замешательство.
- Ты даже не подумала.
- Над ЭТИМ мне думать не нужно, - я выделила голосом местоимение «этим». - Моя сестра не должна подвергаться никакой опасности что бы ни случилось!
- Ты даже не хочешь узнать, о чём именно я тебя попрошу?
- Не хочу. Я всё равно согласна.
- Очень похвальное рвение! - Удовлетворённо кивнула Красная Шапочка. - Молодец, Настенька.
- Называй меня по фамилии, если уж решила шантажировать!
- Фу, какое некрасивое слово! - Поморщилась Красная Шапочка. - Зачем так грубо? Мы просто стараемся быть полезными друг другу.
- Чего тебе надо? - Я едва сдерживала ярость.
- Чтобы ты молчала, - просто ответила моя собеседница.
- О чём? - Зло бросила я.
- О том, что происходит в нашей школе.
- Это всё? - Не поверила я.
- О всех твоих выводах, догадках, озарениях не должен знать ни один человек. Думаю, это не такая-то уж серьёзная плата за безопасность твоей сестрички.
- А если кто-то без меня обо всём догадается?
- Это не твои проблемы. Твоя проблема - молчать. До первого апреля. Я лично буду это строго контролировать.
- До первого апреля? - Переспросила я.
- Вот именно, - улыбнулась Красная Шапочка. - А после - делай всё, что тебе заблагорассудиться. Можешь даже написать письма во все сетевые газеты и телестанции - тебе за это ничего не будет. И Сашке - тоже.
- И что же случится первого апреля?
- Думаю, ты станешь патриотом нашей «Штуки» и тебе самой не захочется, чтобы у нас возникли какие-то проблемы.
- Посмотрим, каким патриотом я стану.
- Посмотрим, - как эхо отозвалась Красная Шапочка.
- И всё-таки, странная дата, - вполголоса пробормотала я.
Красная Шапочка расхохоталась:
- Как трудно вам, аналитикам, жить; во всё вы стараетесь отыскать логику! Ладно, так уж и быть, скажу, откуда такая дата, чтобы ты не мучилась. Раз, я страхуюсь от случайностей, потому что вполне могла бы дать тебе срок два-три месяца. А за полгода ты в любом случае вникнешь в суть нашей жизни. Два, первого апреля начнётся подготовка к специализации, и тебе будет не до всякой ерунды. Три, мне просто нравиться этот праздник. День смеха - чем плохо? - Красная Шапочка глубоко вздохнула. - Ладно, пора тебе отсюда топать. Все вопросы мы вроде обговорили, договор составили. Фото, кстати, можешь оставить себе - лишний стимул не совершать разные глупости.
Красная Шапочка повернулась спиной и растворилась в воздухе.
Я даже не успела моргнуть - и поняла, что лежу у себя в комнате, на своей собственной постели. На прикроватной тумбочке, повёрнутый ко мне, стоял мой собственный персональник, с монитора которого прямо на меня смотрело Сашино лицо, глаза сестрёнки казались особенно большими и печальными.
- До первого апреля нам придётся как-нибудь потерпеть, - прошептала я. - А второго апреля, Санечка, мы с тобой в этой дурацкой школе устроим Армагеддон!