Рядом со мной распахнулась ещё одна дверь. Оттуда вышла полная светловолосая девочка.
- Тоже мне, - объяснила она, ни к кому особенно не обращаясь, - нашли дуру.
- Что? - Не поняла я, подумав, что девочка говорит мне.
- Прямо под окном волейбольная площадка. Это мне, значит, пять лет слушать, как они по мячу бьют? - И ничтоже сумняшеся вошла в комнату напротив.
Я уселась на большой диван, стоящий между двумя, висящими на стене зеркалами, попрыгала, сидя, пробуя крепость натянутой кожи. И диван самый настоящий, старинный, без дураков. Красивый, удобный и, судя по всему. очень дорогой. Хорошо всё-таки здесь!
Вдруг откуда-то появился Никита, невозмутимо уселся рядом.
- О, ты тут? Уже выбрала, где будешь жить?
- Да нет, я подожду, если где-нибудь место останется... Не хочу бегать вместе со всеми.
- Правильно, что не хочешь! - Иванова устроилась с другой стороны. Я даже вздрогнула от неожиданности, из воздуха она материализовалась, что ли?
Так близко я видела дочь Сенатора впервые. На меня пахнуло каким-то сложным, едва уловимым ароматом, это были то ли какие-то пряности, то ли очень хороший дезодорант. Я невольно отодвинулась.
- Не бойся, я не кусаюсь, - хмыкнула та.
- Я не боюсь.
Сейчас я вспоминаю всё это с улыбкой, но тогда, вынуждена признаться, голос мой дрожал, словно я зачитывала собственный смертный приговор.
Девочка смотрела на меня, я - на неё. Глаза у неё оказались серыми, пытливыми, очень внимательными, губы кривились в тонкой усмешке.
- А мне почему-то кажется, что ты от меня в ужасе. Хочешь жить со мной в одной комнате?
Я опешила и не нашлась, что ответить. И, само собой, жутко покраснела.
А ещё я не поверила, что вопрос задан серьёзно. И где-то в подсознании подумала, что может сейчас идёт какая-то проверка. А стоит мне только согласиться...
Всё это проскочило в подсознании, почти не задерживаясь. Какая ещё проверка? Разве Иванова вместе со всеми не бегала, разыскивая нужный холл, разве она на общих основаниях не получала карточку?
Я едва смогла прошептать:
- А почему ты со мной хочешь?
- Ты не вредина.
- С чего ты взяла? - Я впервые обратилась к ней. Обратилась на «ты», и после этого даже нашла в себе силы улыбнуться.
- Ты краснеть умеешь, - дружелюбно пояснила Иванова. - И симпатичная, с тобой приятно будет в одной комнате жить. Ну?
Никита с интересом прислушивался к нашему разговору.
- Ты думаешь, нам разрешат?
Моя собеседница хмыкнула:
- Ты вообще, с какой планеты к нам? Не знаешь, кто я такая? Или до сих пор думаешь, что придёт какой-нибудь добренький дядечка и что-нибудь посмеет мне сказать? Хватит, уже приходил.
Я взглянула на мальчика, словно ждала, словно ждала от него подсказки, что нужно делать. Он едва заметно передёрнул плечами с видом, что, мол, я, разбирайся сама. От Ивановой наш безмолвный диалог не укрылся.
- Это твой брат? - Поинтересовалась она.
- У тебя в школе был «этикет»? - Спросил у неё Никита, поднимаясь со своего места.
- Был. И что?
- Пора бы знать, что в присутствии какого-нибудь человека невежливо говорить об этом человеке в третьем лице.
И ушёл.
Это называется «поставить на место».
Я бы на месте моей будущей соседке по комнаты умерла со стыда, та только слегка порозовела.
Да, не сошлись ребята характерами, что тут ещё можно сказать. Точнее, слишком уж сошлись, а теперь отталкиваются друг от друга словно два одноимённых полюса в магните.
- Ну, что, ты решила? - Голос Ивановой перестал быть дружелюбным. Я поняла, что, стоит мне сейчас отказаться, я стану её врагом на всю оставшуюся жизнь.
- Меня Настей зовут. Пойдём?
Комнату себе Полина, как это и следовало ожидать, выбрала самую лучшую. Просторная, светлая, с двумя аккуратно застеленными кроватями у противоположных стен. Перед окном - двухместный письменный стол, в разных углах по обе стороны от него - интернет-кресла. Ещё один крохотный столик с обтекаемым корпусом пищесинтезатора. Это - минимум любого уважающего себя кабинета. Были тут и свои излишества. Пушистый серый ковёр, настолько большой, что казался не ковром, а полом. Такой я видела впервые: ноги по щиколотку утопали в ворсе. Мерно раскачивался маятник ходиков. В самый неожиданный момент из крохотной дверки, которую я сначала не заметила, высунулась серая птичка и прокуковала семь раз. Семь часов. Часики, оказывается, ещё и с кукушкой. Здорово.
За окном шумели вековые дубы школьного парка. Между стволами деревьев блестела гладь озера.
- Здесь довольно мило.
Иванова фыркнула:
- Ты говоришь прямо как героиня какого-нибудь старого фильма.