ва. - Так вот, Настя Бахмурова, - она покрутила перед собой вытянутые указательные пальцы и соединила их кончики перед собой, - обучение в этой школе - это обычная социальная условность, одна из множества, которыми опутано всё наше существование. Однажды кто-то решил, что показывать на пляже сиськи девочкам неприлично, а мальчикам - норм, и все с этим согласились. Однажды кому-то пришло в голову, что смотреть на сидящего в туалете человека бестактно, а вот глядеть, как этот самый человек сидит за столом и пожирает продукты — это в порядке вещей. И снова все приняли эту условность как нечто само собой разумеющееся. Я уже не говорю про социальные условности, которые въелись в нас на генетическом уровне. Вот, допустим, работал человек на скотобойне, всю свою сознательную жизнь убивал невинных животных, и вроде как уже привык к тому, что его окружают разделанные туши. И вот однажды его молодой напарник попал под разделочный нож. Этот человек посмотрел на располовиненное тело своего коллеги, посмотрел, посмотрел, да и грохнулся в обморок, хотя мужик был здоровый, крепкий, со стабильной психикой, привыкший ко всяким там анатомическим зрелищам. Вопрос на засыпку: чем тельце этого парня отличается от туши барана, которая висит рядом? Гистологически — ничем, те же ткани, органы, даже кровь практически такая же. А теперь вопрос со звёздочкой: почему этот же самый человек и говядину, и свинину лопает за милую душу, а вот, стоит только предложить ему попробовать мясо своего приятеля, он в лучшем случае даст по морде, а в худшем — вызовет Патрульных и скорую психологическую помощь? И это не совсем понятно, ибо покойнику, в принципе, уже всё равно, где его бывшая тушка — в могиле, в крематории, в анатомическом театре или в кастрюле. Чувствуешь, что такое поведение не совсем логично? Она говорила медленно, чётко проговаривая каждое слово и немигающим взглядом глядя прямо мне в глаза. К горлу подступала тошнота, я едва могла сдержать рвотные позывы. Когда Дафна закончила свою тираду, я не сразу смогла выговорить: - Ты имеешь в виду, что можешь есть человеческое мясо… или, может быть, ешь его?!! Последнее я выкрикнула. - Не ем — это точно, - спокойно заметила Дафна. - А смогу ли съесть — тоже вряд ли. Всё-таки мои гены мало чем отличаются от тех, которые имеются у обычных людей, кроме трёх лишних, которые есть у каждого супера. Я просто привела пример, насколько глубоко в нас сидят искусственные правила. - Правила, неважно, когда и кем они созданы, существуют для того, чтобы их соблюдать. Ты понимаешь, чем всё закончится, если каждый начнёт создавать свои правила? Создавать правила и жить по ним? - Думаешь, это легко — создавать правила? - Усмехнулась моя собеседница, на секунду задумалась, потом понимающе кивнула. - Ах, вот ты про что. Ты просто путаешь преодоление социальных условностей с пошлым нарушением уголовных законов. Одно дело: бегать по торговому центру с топором в руке и бить каждого встречного по голове, другое — сделать так, чтобы через десяток лет все мальчики без исключения вдруг начали играть в куклы, а девочки — в машинки и в конструкторы. С топором любой может поразвлекаться, даже ты, Настя Бахмурова, если сильно припечёт, а вот на второе способен не каждый. - Например, ты? - Уточнила я. Дафна кивнула. - И кто тебя на эту должность назначил? Или ты сама для себя решила, что можешь менять мир? - «Менять мир» - хорошая формулировка, - похвалила Дафна. - Что же касается того, кто меня назначил на эту должность… здесь довольно забавная ситуация вырисовывается. Если человек сидит на кухне за бутылкой водки и рассуждает о политике — пусть рассуждает, не жалко. А если у него достаточно интеллекта, чтобы претворить свои идеи в жизнь, значит этого интеллекта должно хватить и на качество самой идеи. Я задумалась — это была интересная идея - Поэтому ты лысая? - Фыркнула Полина, о которой мы с Дафной напрочь успели забыть. - Только потому, что тебе не нравятся какие-то там правила? - Поэтому я лысая, - спокойно подтвердила девочка. - Это очень практичная стрижка, и мне всё равно, чтоб думают про меня окружающие. А правила я не соблюдаю потому, что я сама их создаю. - Вот что, дорогая моя, - дочка Сенатора приблизила своё лицо к лицу собеседницы так близко, что их носы почти соприкоснулись. - Не знаю, перед кем ты выделываешься, передо мной, перед Бахмуровой, перед ребятами, даже если просто сама перед собой - ничем хорошим это не закончится. МЫ будем учиться в этой школе, - она выделила голосом слово «мы». - Вытерпим всё, что бы тут ни происходило. Не мы первые, не мы последние. Зато перед нами откроются перспективы. Пройдёт пять лет, и каждый из нас сможет возглавить любой политический или экономический объект нашей Федерации. МЫ реально сможем изменять мир. А ты, если сейчас уедешь из школы, так и останешься умненькой лысой девочкой с очень большими амбициями. Тебе только и останется, что рассказывать сиськи на пляже и про человеческое мясо в кастрюле. Даже если сейчас это кто-то слушает, это быстро прекратиться. Сейчас, конечно, этого не видно, но через пять лет твоим немногочисленным приверженцам станет понятно, что рядом с тобой живут и работают твои сверстники, у которых есть власть и которые реально меняют окружающий мир, и твои философствования на этом фоне перестанут производить впечатление. Дафна не отстранилась, как этого можно было ожидать, на её безволосом лице появилась улыбка, что , если честно, производило жутковатое впечатление. - Так это только ради власти? - Вкрадчиво осведомилась она. - Ты готова пять лет прозябать в этой школе только для того, чтобы потом чем-нибудь порулить? Мне это не нужно от слова "совсем". Можешь мне поверить, уже сейчас у меня власти больше, чем у Навигаторов и у твоего папочки вместе взятых. Я уже упоминала, что у Полины на редкость выразительное лицо. Сейчас она явственно встревожилась, что сразу стало видно, и сама подалась назад. - Больше власти, говоришь? Как твоя фамилия? А ну отвечай! Голос Полины некстати дрогнул Дафна вздохнула и откинулась на стуле, сложив перед собой руки: - Не понимаю я вашей семейки. Сначала твой папа посылает какого-то мутного парня, который болтается по всей планете и собирает данные про суперов, которые в этом году поступают в школу юных талантов. Из-за собственного непрофессионализма этот парень ставит на уши все возможные спецслужбы. Потом становится известно, что Герман Геннадьевич всего-навсего решил узнать, рядом с кем придётся учиться его дочери. И в конце-концов всё заканчивается тем, что о моём приезде сюда он тебе ничего не говорит, хотя именно эта информация тебе была бы для тебя крайне полезной. У меня от моего папы, к примеру, нет никаких тайн, даже самых крохотных, и мой отец тоже всегда рассказывает мне всё, что только можно рассказать и - главное - всё, что нельзя. Что там у вас вообще происходит? Ты с отцом вроде не ссорилась, по крайней мере, мне об этом не докладывали, тем не менее... Полина коротко вскрикнула и тут же зажала рот рукой. Впервые в в жизни я видела, чтобы лицо человека менялось так быстро. Моя подруга не просто испугалась, она в прямом смысле слова позеленела, мгновенно, и на её лице остались только глаза — большие и немигающие, в которых плескался ничем не прикрытый ужас. - Ты…, - едва смогла выговорить Полина, - ты — Берг?! - Бинго. Поздравляю. Дафна Берг к вашим услугам, - девочка с комичной серьёзностью наклонила голову. Полина ничего не смогла сказать, только судорожно втянула в себя воздух, словно выброшенная на берег рыба. - Расслабься, Полина Германовна, ты не из моей пищевой цепочки. У тебя свой ареал обитания, у меня — свой. Может быть мы и пересечёмся, я даже больше чем уверена, что когда-нибудь это произойдёт, но не здесь и не сейчас. - Я… я… я тогда пойду? - Уж лучше я пойду, - Дафна легко вскочила со стула, закидывая за плечо сумку. - А ты лучше пересели сюда кого-нибудь из девчонок, комната вроде неплохая. Да и с соседкой мне повезло — на редкость нелюбопытная оказалась. Когда она проходила мимо Полины, та вжалась в стул. Я всё ещё не могла поверить в происходящее: чтобы дочка Германа Геннадьевича кого-то ТАК боялась?! Дафна выскользнула из комнаты, дверь за её спиной захлопнулась. - Я думала, что Дафна Берг - это старушка какая-нибудь... - жалобно пролепетала Полина. - Мне ведь папа никогда не говорил, что она - супер… Я поймала себя на том, что в последние несколько минут торчу столбом посреди комнаты. - Сейчас, погоди! - И я выбежала вслед за Дафной. Я думала, мне придётся догонять её уже на лестнице, но Дафна стояла посреди холла и задумчиво обозревала ряд одинаковых дверей. Увидев меня, она обрадовалась: - Ты вовремя, Настя Бахмурова. Знаешь, где живёт азиат? - Какой? - Ну, мальчишка-азиат, - поморщилась Дафна, явно недовольная моей непонятливостью. - У него ещё имя такое странное... - Пинг Шу, - вспомнила я. - В седьмой комнате. Если со вчерашнего дня он никуда не переселился. Дафна не раздумывала ни секунды: подошла к нужной двери и толкнула её. Та оказалась закрыта. Девочка изумилась, словно впервые в жизни видела перед собой закрытую дверь. Она не стала стучаться, как я этого ожидала, просто тихонько похлопала ладонью по блестящей лакированной поверхности. Дверь тут же распахнулась, словно хозяин комнаты только этого и ждал. На пороге появился Пинг Шу собственной персоной. Он был одет совсем по домашнему — в шорты и футболку, и доедал