ею по всякому поводу и даже без. Иногда, даже если меня просто вызывают к доске и я великолепно знаю тему урока, краска всё равно заливает лицо. Гены - тут уже ничего не поделаешь. Иванова продолжала буравить меня взглядом, а я продолжала всё сильнее краснеть. Это продолжалось бесконечно долго. Когда я почувствовала, что от жара моего лица пластиковые дужки на носу начинают плавиться, очка Сенатора коротко поинтересовалась: - Очки зачем? - Просто так. - Я тебя запомнила, - сухо сообщила Иванова и спокойно двинулась прочь, сразу перестав обращать на меня внимание. Я подхватила чемодан и, ускоряя шаги, почти бегом бросилась в другой конец зала. Метров пять я словно пролетела на крыльях. Под ноги подвернулся крохотный складной стульчик. Я плюхнулась на него и только после этого смогла отдышаться. В голове бурлили невесёлые мысли. Надо же было так опростоволоситься! Тем более, перед кем - перед самой Полиной Германовной! Она мне, конечно, никто: не родственница, не подруга, ещё даже не одноклассница, но всё равно жуть как неприятно. Не помню, кто из древних предостерегал остерегаться своих желаний, потому что они могут сбыться. У меня вровень так и произошло. Хотела познакомиться с дочкой Сенатора - получите и распишитесь. И не скажу, что Полина Германовна в реальной жизни произвела на меня позитивное впечатление. В итоге нашей короткой встречи я твёрдо уяснила одну вещь: от таких людей нужно держаться как можно дальше, а - главное - нужно приложить все усилия, чтобы не попасть с этой особой в один класс - я ведь через три дня такой жизни в петлю полезу! - Привет! - Тихо сказал кто-то. Я вздрогнула и подняла глаза. Передо мной стояла та самая девочка, которую я уже видела час назад рядом с военным. Помню тогда, в парке, меня поразила её красота. Вблизи это чудесное создание оказалось настолько совершенным, что у меня даже дух перехватило. Я с благоговением разглядывала очень правильные черты лица, греческий профиль носа, большие зелёные глазищи (не глаза, а именно глазищи, они были больше обычного размера и завораживали то ли немного необычным цветом, то ли своей глубиной). Всё это вкупе создавало ощущение удивительной гармонии. Подобное я видела только однажды, в каких-то очень старых японских мультиках, где персонажей рисовали с утрированно-большими глазами, из-за чего все: и мальчики, и - особенно - девочки, получались трогательно-красивыми. У незнакомки были очень чёрные до синевы волосы и забавная короткая причёска: кончики волос едва доходили до половины щеки. - Привет! - Снова повторила девочка и улыбнулась, от чего на её щеке появились две аккуратненьких ямочки. Она аккуратно, словно младенца, держала на руках большую куклу с пушистыми светлыми волосами. Забавный фактик: на кукле был одет джинсовый костюм, точно такой же, как и на её владелице. Интересно, это так задумано или же всё вышло совершенно случайно? Я поймала себя на том, что совершенно беззастенчиво пялюсь на незнакомого в общем-то человека и с некоторым усилием отвела взгляд в сторону: - Привет! Мой хриплый голос показался мне чужим. - Вообще-то это моё место, - не переставая улыбаться, заметил очаровательный ребёнок. Я рассмотрела, на чём сижу, и попыталась вскочить с места, но девочка мягко тронула меня за плечо: - Не надо, у меня есть, на чём сидеть. Она вытащила откуда-то крохотный рюкзачок, разрисованный цветными зверятами, оседлала его, устроила куклу у себя на коленях и воззрилась на меня: - Давай знакомиться? - Меня Настя зовут. Бахмурова. - А меня - Марина. Домбровская. Только меня все Маришей зовут. Мариша кокетливо опустила глаза, на её щеках появились аккуратненькие ямочки. Всегда завидовала тем девочкам, у которых есть эта анатомическая особенность; по-моему, это очень красиво. Есть такое понятие «де жавю». По-моему, у меня в то мгновение случилось то же самое. Я смотрела, как улыбается моя новая знакомая, и не могла избавиться от ощущения, что где-то и когда-то я такую улыбку уже видела. Но ведь такого не могло быть, так ведь? Если бы я где-нибудь увидела такого ребёнка, то - однозначно - не смогла бы этого никогда забыть, слишком уж впечатляющая у неё была внешность. Наступила пауза. Мы какое-то время молча разглядывали друг друга. Мне было неловко сидеть на чужом месте, и я не знала, о чём можно заговорить, наконец нашла тему: - Как тебе здесь? - Я совсем недавно приехала. Но вообще-то мне тут нравится. Это было более чем неожиданно. - Чем - нравится? Мариша снова улыбнулась: - Никогда не видела столько суперов в одном месте. Это довольно забавно. Сначала все сидели по своим углам, потом начали ссориться, кричать друг на друга - переругались все жутко, а как Иванова появилась – все сразу успокоились. Теперь все занимаются своими делами и делают вид, что ничего не было. Я встревожилась: - Переругались? Из-за чего? - Представь себе: не нашли общего языка в вопросе социальной стабильности современной политической системы. Я не застала, с чего всё началось, вроде бы кто-то что-то сказал, кто-то ответил, ещё кто-то не согласился - ну, и началось. Я появилась как раз тогда, когда всё было в самом разгаре… У меня в обычной школе дети из-за игрушек так ссорились. Я в который раз почувствовала себя лишней на этом празднике жизни. «Социальная стабильности современной политической системы»! Неужели это может быть кому-то интересно, причём настолько, что он готов из-за этого поругаться? А ребятам, судя по всему, это не просто интересно, они по данному вопросу ещё и имеют свои точки зрения, не совпадающие друг с другом, и готовы эти самые точки зрения отстаивать. Мариша оказалась проницательна: - Вижу, ты не очень этому рада. Я решила не кривить душой: - Тебе не кажется, что все здесь слишком умные? Девочка поправила на своей кукле какой-то бантик и смущённо заметила: - Не знаю, я как-то об этом не думала… Голос, раздавшийся у нас за спиной, заставил нас вздрогнуть: - Некоторые – крикливые, это да. А по поводу ума – это ещё доказать нужно. Мы дружно обернулись. Мальчишка, стоящий в шаге от нас, оказался лыс. Аб-со-лю-т-но. Отсутствовали даже брови. Это не было нечто естественное - по особому синеватому оттенку кожи, который я не раз наблюдала у отца, было видно, что он тщательно выбрит. - Доказать нужно! - Повторил мальчишка, переводя глаза с меня на Маришку и обратно. Из-за отсутствия волос его взгляд был на редкость выразительным. - У меня есть знакомый с хорошим чувством юмора. Однажды он сказал: «Я знаю тхэквондо, самбо, дзюдо, карате, бокс, айкидо, ушу… и ещё много других страшных слов». Я рассмеялась. Мариша тоже. Мальчишка продолжил: - Мне тоже известно много разных понятий и определений – и что с того? Если человек уверен в своём интеллекте, он будет молчать, а если нет… - Он помолчал и веско закончил. - Всегда. Всем. И всё. Доказывать. Пока мальчишка говорил, я внимательно разглядывала его лицо и не могла избавиться от ощущения, что в нём что-то не так. Черты лица вроде бы… не совсем такие, как нужно… слишком правильные, что ли… Может это девочка? Я тут же отмела эту мысль. Ребята, с которыми мне предстоит учиться - это, конечно, оригиналы ещё те, но чтобы десятилетняя девчонка стриглась налысо - это уже перебор. Конечно же это мальчишка. Хотя одет он так, что вполне мог оказаться и девочкой - джинсы, джинсовая куртка, под курткой - рубашка какого-то неопределённого цвета. - Я не совсем понимаю, о чём ты, - пролепетала Мариша. - Тут все новенькие, - снисходительно пояснил лысый мальчишка, окидывая её внимательным взглядом и не выражая при этом никаких эмоций, - вот им и приходится друг перед другом изображать невесть что. Это скоро пройдёт. Дети впервые оказались в среде, где все им равны, вот и нервничают. - Ты говоришь так, словно сам не ребёнок, - сказала я. - По крайней мере, я не изображаю из себя невесть что. Почему-то все в этой комнате считают себя будущими Навигаторами и никак иначе.- В голосе мальчика послышалась насмешка. - Поэтому обязаны решить все мировые проблемы прямо здесь и сейчас. Мариша хихикнула. Я, чтобы как-то отреагировать, тоже изобразила нечто похожее. - Это невозможно, чтобы все мы стали Навигаторами, - продолжал в это время мальчишка. - Даже с точки зрения примитивной математики: нас - три десятка, а Навигаторов - всего двенадцать, уже двое - из наших, остальные - довольно молоды, никто из них умирать пока не собирается. Так что нам в ближайшее время ничего не светит. А наши будущие однокласснички этого не понимают. Они ещё в школе толком учиться не начали, а уже спорят, как будут менять наш мир, только что рукоприкладством хватило ума не заняться. - Глупо, - тихо сказала Мариша. - Надо реально оценивать свои шансы. - А вот и нет! - Возразила я неожиданно для себя самой. - У каждого солдата в рюкзаке должен быть маршальский жезл. Любой спортсмен на старте должен быть уверен в своей победе. Если он не будет иметь большие амбиции и начнёт реально оценивать свои шансы, то вряд ли придёт к финишу первым. Мои собеседники переглянулись. - Это ты хорошо сказала: мы сейчас как раз на самом старте, - задумчиво сказала Мариша. - А на старте проигравших не бывает, всё зависит только от нас. Она хотела сказать что-то ещё, но не успела: наше внимание привлекла Полина Германовна, которая зачем-то зашла внутрь стоящей посреди аудитории кафедры. Мы находились сзади и чуть сбоку, поэтому нам было хорошо видно, как она привставала на цыпочки, но тумба кафедры была слишком велика