для десятилетнего ребёнка, поэтому остальные могли созерцать только макушку девочки. Иванова это поняла. Она вышла наружу. Мы с Маришей с одинаково-весёлыми лицами переглянулись, но не тут-то было. Послышался звук чего-то тяжёлого, волокущегося по деревянному полу - дочка Сенатора тащила к кафедре огромный чемодан, и, судя ошалевшим глазам одного из мальчишек - не свой. Ещё минута - и Полина Германовна возвышалась над кафедрой, даже чуть больше, чем это делал бы обычный взрослый человек. Все с интересом воззрились на неё. В дальнем конце зала одна девочка, похожая на Дюймовочку - миниатюрная и белокурая - даже привстала на цыпочки, чтобы увидеть происходящее. Постепенно в зале установилась тишина. - Как ты думаешь, упадёт она с этого чемодана? - Шёпотом спросила у меня Мариша. Я не ответила. Полина Германовна откашлялась и заговорила. Голос у неё оказался звонким и чистым, словно у детсадовской отличницы, которая, забравшись на стул, читает стишок деду морозу. - Нам нужно кое о чём договориться, пока тут нет никого из взрослых. Кто я такая - вы все знаете. Если нет - сочувствую. Я приехала ещё утром. Долго ходила по территории - искала этот корпус. Попыталась пообщаться со здешними обитателями. Они насмерть запуганы. Даже слово боятся сказать без разрешения. Не знаю, как вам, а мне неохота бродить по школе, как зомби, и шарахаться от любого незнакомого человека. Она замолчала, и в наступившей паузе кто-то из ребят ожидаемо поинтересовался: “И что?” - У меня есть основания полагать, что нас тут будут прессовать по полной программе. Особенно вначале. Предлагаю ставить здешних преподавателей на место. С первого же дня. С первой же минуты учёбы. Не прогибаться ни под кого. Прямого непослушания не проявлять, однако заставлять обосновывать все требования. Это важно. Любое наказание будем оспаривать у вышестоящего начальства. Любую похвалу принимать как должное. При любом случае показывать себя. Насколько мы умнее. Насколько выше наш интеллект. Теперь - что нужно от вас. У МЕНЯ, - она выделила голосом это слово, - больше возможностей сбить гонор с любого человека, неважно, сколько ему лет и неважно, какую должность он занимает. У меня к этому природный талант. Ваше дело - не мешать мне. Когда понадобится - делайте умные мордочки и поддакивайте мне. Несогласные есть? Полина Германовна обвела глазами зал и, удовлетворённая, слезла с чемодана. Кто-то из ребят хмыкнул, кто-то присвистнул, но в целом аудитория отнеслась к выступлению Ивановой положительно, это было ясно по одобрительному гулу. Вскоре Иванову уже окружала небольшая стайка ребят, в основном мальчишек, которым она что-то принялась с жаром объяснять. - Что думаешь? - Шёпотом спросила Мариша. Я пожала плечами: - Говорить с толпой она умеет: короткие рубленные фразы., максимум смысла, в меру эмоций. Молодец. - И минимализм необходимых действий в качестве обратной реакции, - поддакнула моя собеседница. - Эту речь можно заносить в любой учебник по риторике. - Что значит «минимализм…» э-э-э…? – Я не смогла даже запомнить фразу до конца. - Если ты хочешь, чтобы на вопрос ответили положительно, - пояснила Мариша, - не нужно спрашивать, кто ЗА. Люди по натуре ленивы, кто-то может и не поднять руку. Лучше спросить, кто ПРОТИВ - для ответа на такой вопрос лишних действий совершать не нужно. Она не спросила, кто согласен, она спросила, есть ли несогласные. Это очень умно. Мне подумалось, что эта милая девчушка не так инфантильна, как это кажется на первый взгляд со всеми её зверятами и куклами. Кстати, о куклах: всё не могу понять, зачем Марише эта дурацкая лялька. Ну, если уж она жить не может без своей любимой куклы, запрятала бы игрушку на дно самой глубокой сумки и нянчилась бы с ней долгими осенними вечерами у себя под одеялом. Зачем выставлять свои детские пристрастия на всеобщее обозрение? Я бы на такое на осмелилась. Хотя, будь у меня такая же потрясающая внешность, как у моей новой подруги и немножко смелости - пожалуй, могла бы решиться на подобный экстрим. Потом мне пришло в голову, что если внешность Мариши оказывает такое впечатление на меня - девочку, то как же должны быть огорошены представители противоположного пола. Я украдкой оглянулась по сторонам. Мальчишки в пределах видимости торчали в своих гаджетах, иногда кучковались по двое-по трое, тихонько разговаривали между собой… вроде бы все были заняты своими делами, но при каждом удобном случае косые взгляды то и дело обращались в сторону моей новой знакомой. Та чувствовала эти взгляды и с чуть порозовевшим лицом упорно разглядывала пол у себя под ногами. Интересно, с чего ей смущаться - неужели за десять лет своей жизни не привыкла к тому, что на её внешность все обращают внимание? Я не выдержала: - Зачем тебе кукла? Мариша не подняла глаз, но я почти физически ощутила, что в них заплясали чертенята: - А зачем тебе очки? - Просто так. Девочка пожала плечами: - И у меня то же самое. Вот и поговорили! От нечего делать я пересчитала ребят. Их оказалось двадцать три. Я - двадцать четвёртая. Солидно. Когда я училась в обычной школе, у нас в классе было пятнадцать человек, в соседнем - одиннадцать. Здесь качество обучения гораздо выше, следовательно, и нагрузка будет больше - пожалуй, класса на три нас разобьют, а может даже и на четыре. Хорошо бы оказаться в одном классе с Маришей, из-за чисто эстетических потребностей, на такую красавицу приятно иногда полюбоваться, как в музее на хорошую картину. А вот Полина Германовна для меня - не самая лучшая одноклассница, лучше бы она оказалась где-нибудь подальше. Неожиданно рядом с нами откуда-то появился мальчишка. Обычный, в общем-то, мальчик, слегка белобрысый, не очень большой и не очень маленький, так, среднего роста, был он слегка хулиганистый, судя по живым глазам, и довольно симпатичный. - Привет! - Обратился он к Марише, полностью игнорируя моё присутствие. - Тебя как зовут? Он вёл себя со спокойной уверенностью, словно точно знал, что не получит от ворот поворот. - Марина, - пролепетала та, слегка ошарашенная таким напором. - А я - Ромка. Кузнецов. Давай дружить? Девочка, всё ещё не опомнившись от первого удивления, заторможено кивнула. - Ты откуда? - Продолжал расспросы Ромка. - Из Латинии. - А я из Новосибирска. И потекла обычная беседа, которая бывает у только что познакомившихся людей. Меня Ромка в упор не замечал. Я отодвинулась чуть подальше и сделала вид, что занята персональником. Другие мальчишки на Ромку уже с завистью оглядывались. Я сама могла бы растрогаться этой пасторальной сценой, если бы меня не останавливал один-единственный факт: мне было точно известно, что и Мариша и Ромка уже знакомы. Именно их я видела, когда сидела на скамейке около дороги - они шли по дороге рядом с военным, Марина держалась за одну его руку, Рома - за другую. Все втроём они болтали между собой и совсем не производили впечатление незнакомых людей. «Странные, однако, дела начинают твориться вокруг, - мелькнуло у меня в голове. – Ещё учиться не начали, а уже столько загадок!»