ь пушистые пепельные волосы, на первый взгляд выглядела самой обычной, но потом возникали робкие подозрения: волосы слишком уж белые и слишком уж пушистые - может они наращены искусственно? Да и черты лица слишком уж выразительны, словно у пластиковой куклы - а ведь это… точно - макияж! Но настолько умело подведённый, что его почти не заметно. (А это для любой девочки - высший пилотаж, если между нами, барышнями). Кстати, губы - не слишком ли они розовые? Н-да, похоже и здесь без помады не обошлось. Крутышка, нимало не смущаясь, оглядела зал, неторопливо перекатила жвачку из одного края рта в другой и снизошла к Никите: - Короче, Максим… в смысле, Данила… Тимофей… блин, да не помню я, как тебя! Ну, в общем, чемодан - туда! - Махнула она рукой. - Однозначно! И стул принеси какой-нибудь, не буду же я на своём чемодане сидеть, не на вокзале… Хотя, ладно, сама найду. Свободен! Пока Никита собирался с мыслями, чтобы родить достойный ответ, девчонка сама без всяких усилий подхватила свой чемодан и пошла прочь, ловко пробираясь между чужими сумками. - Интересная у нас компания собирается, - прошептала Мариша, привычно делая вид, что донельзя увлечена своей куклой. - Иванова, Стасов, Дронов, теперь вот эта особа… Их тут ещё много, наверное, странных ребят. Уверена, учиться здесь нам будет очень даже весело. - Тебе не кажется, что у нашей Полины Германовны появилась достойная конкурентка? Девочка бросила на меня короткий быстрый взгляд и в который раз принялась разглаживать оборочки кукольного платья: - Внешность ещё ничего не значит. Тем более, одежда. - Ну, не скажи. Я бы ни за что не решилась одеться, как она. Да и ты, пожалуй, тоже. Мариша усмехнулась: - Ты настолько хорошо меня знаешь? Эта Дюймовочка со своими бантиками, куколками и рюшечками была вся на виду, и я не посчитала нужным это скрывать: - Ну, что касается тебя, извини, это сразу видно. Мариша снова усмехнулась и перевела разговор на другую тему: - Вряд ли у кого-то, кроме Ивановой, хватит наглости устроить бунт против здешних учителей. - Ещё даже не увидев никого из них в глаза, - добавила я. Есть такой контингент людей, о которых только вспомнишь - они и появляются. Полина Германовна оказалась из их числа. Не прошло и минуты, она, наконец, добралась до нас, остановилась в паре шагов от нашей компании, скрестила руки на груди и принялась внимательно нас разглядывать. Сначала - Маришу с её куклой (причём мне показалось, что игрушка её заинтересовала куда больше, чем владелица). Потом она перевела взгляд на меня: - Сними эти дурацкие очки! Я мотнула головой. Дочка Сенатора сузила глаза: - Ладно, потом разберёмся. От вас двоих мне ничего не нужно. Кроме одного, - процедила она, недобро поглядывая в сторону рокерши, - молчите и не мешайте мне. Она решительно направилась к недавно пришедшей. Мы с Маришей и остальные ребята с интересом принялись наблюдать, что будет дальше. Иванова это поняла и решила испортить всем удовольствие. - Пойдём, выйдем! - Коротко приказала она. Крутышка, которая уже успела отыскать стул, не поднимаясь со своего места смерила собеседницу презрительным взглядом: - Ты кто такая? - В каком же месте ты воспитывалась, что тебе визор не разрешали смотреть? - С деланным сочувствием осведомилась Полина Германовна. - А что такое Графонет тебе кто-нибудь говорил? - Я знаю, чей ты ребёнок. И в этом твоей заслуги нет. Меня интересует, кто ты такая в этом конкретном месте. - Именно об этом мне и хотелось бы с тобой пообщаться. Но не при всех. Рокерша пожала плечами: - Ладно, пойдём, поболтаем. Они скрылись за дверью. Повисла напряжённая тишина. Снаружи ничего не было слышно, даже звука приглушённых голосов. - Подерутся, - несмело предположил кто-то из мальчишек. Другой ему возразил: - Вряд ли. А вот в лоб Иванова получить может. Вторая-то девчонка, похоже, не промах. Все снова принялись напряжённо прислушиваться. Через пару минут дверь распахнулась и появились девочки. Они деловито прошли, каждая - на своё место. Обе - донельзя невозмутимы, по их лицам нельзя было понять, что именно между ними произошло. Но, судя по всему, дело обошлось без драки. - Кина не будет, - подвёл итог Никита, которого я издалека узнала по голосу. Оставшиеся до собрания несколько часов по моим личным ощущениям продолжались никак не меньше недели. Я успела сделать многое: * Я распрощалась с надеждой отыскать в своём персональнике что-нибудь дельное, всё самое интересное было в Сети - современные гаджеты просто физически не предназначены для работы в местах, где нет интернета. * Я успела перекинуться парой слов с Никитой, который пробегал мимо. Тот сделал вид, что мы не особенно знакомы. Я даже слегка обиделась. * Я успела познакомиться с Ромкой, который появился на пару минут, чтобы узнать, всё ли у Марины в порядке - тот общался со мной так холодно, словно я успела ему чем-то здорово насолить, и он только чтобы соблюсти рамки приличий не выговаривал мне всё, что у него накопилось. * Я успела пару раз вздремнуть, и второй раз проснулась от весьма болезненного толчка локтем в бок. Мне удружила Мариша. Я не успела спросить, что случилось - сама увидела, что в зале происходит какое-то движение. От двери в сторону трибуны пробирался толстый дядечка в очках, почему-то очень растрёпанный: пиджак у него был донельзя измят, галстук висел косо, одной рукой он беспрерывно поправлял очки, а другой - приглаживал взъерошенные волосы; в он общем производил вид человека, только что выбравшегося из потасовки в школьном коридоре. - Здравствуйте! - Суетливо кивал он детям, мимо которых проходил. - Добрый день! Здравствуйте! Приветствую вас! Здравствуйте! Очень рад вас видеть! Он споткнулся об одну из сумок, отступил на шаг, начал извиняться, задом налетел на чей-то чемодан, ойкнул и чуть не растянулся на полу, но, наконец, добрался до кафедры. Тут же наступила полная тишина. Дядечка взобрался наверх (нам остались видны только его грудь и голова), оглядел будущих учеников, и на его лице появилась растерянная улыбка: - Здравствуйте, дети! Уже шесть часов вечера, думаю, что можно начинать нашу небольшую встречу… в смысле, собрание… Микрофона на кафедре не оказалось и говорил он тихо, однако, как я сказала, вокруг царила полная тишина, и в ней было отчётливо слышно каждое слово. - Меня зовут Михаил Сергеевич. Я - директор Школы Навигаторов, в стенах которой вы сейчас оказались. Дорогие ребята, я рад приветствовать вас в стенах нашей школы. Я очень надеюсь, что годы, проведённые в стенах… нашей… школы…, - он начал запинаться - сам понял, что слишком много говорит о "стенах школы", растерянно оглядел присутствующих и поправился, - …что годы, проведённые здесь, запомнятся вам…, - наступила длительная пауза, директор судорожно сглотнул и совсем уже шёпотом закончил, - надолго. Сказать, что ребята были в шоке - это не сказать ничего. Я сама чувствовала, что моя челюсть медленно отвисает, хотя до сих пор полагала, что это просто такое образное выражение. И ЭТО - наш директор?! И кому-то нужно, чтобы мы в это поверили?!! Они нас за идиотов принимают?!! - У вас есть карточки…, - раздался лепет с трибуны, - а у кого их ещё нет, можно получить их в административном корпусе, у завуча. На них стоят ваши имена и количество баллов. Карточка даётся один раз и на весь период обучения, так что приложите все усилия, чтобы её не потерять - всегда носите с собой, не расставайтесь с карточкой даже на самое короткое время. Карточка перестаёт работать, если вы удаляетесь от неё дальше, чем на два с половиной метра. Если с карточкой что-нибудь случится, вам никто уже не сможет помочь. Запомните, дорогие мои: без карточки вы не сможете войти ни в одно помещение, расположенное на территории школы, ни в один корпус, неважно, жилой он или учебный. За успешные сдачи ежемесячных экзаменов на карточку будут начисляться баллы, а за провинности, или, допустим, если вы захотите друг у друга что-нибудь купить, баллы будут сниматься… Если баллов на карточке не станет, то, простите великодушно, придётся отчислять вас из школы… Впрочем, я надеюсь, с вами ничего такого не случится… Вот, пожалуй, и всё… Изрядно вспотевший директор сошёл с трибуны и принялся пробираться к выходу. В зале продолжало царить гробовое молчание. Когда директор преодолел половину расстояния до двери, Иванова, которая стояла около стены, скрестив руки на груди, не выдержала. - А если у меня карточку кто-нибудь, к примеру, отберёт? - Мрачно поинтересовалась она. - А потом смоется с ней куда подальше? Вы, Михаил Сергеевич, принимаете жалобы? Директор остановился и принялся озираться по сторонам, словно надеялся, что кто-нибудь ответит за него. Когда он понял, что помощи ждать неоткуда, он жалко улыбнулся: - Ну-у, я вряд ли смогу что-нибудь сделать в данном конкретном случае… тем более, вы и в административный корпус не сможете войти… надо как-нибудь… попытаться сделать так… чтобы выяснить отношения без таких вот… э-э-э… некрасивых эксцессов… - А если мы купаться будем? - Спросила какая-то девочка. – Я видела тут озеро есть. Как нам тогда с этими карточками быть? Директор беспомощно оглядел присутствующих и нервно поправил очки. - Если вы будете купаться… лучше же, конечно, не делать этого… для вашей же безопасности… там довольно глубоко, вода сейчас холодная… и всякое такое… то… всё равно как-нибудь нужно, чтобы карточка была при вас… Положите её в пакетик… и прицепите… к трусикам, чтобы не потерять... ил