и куда-нибудь ещё… - Михаил Сергеевич смущался всё больше и больше, лицо его стремительно багровело, а паузы между фразами становились всё продолжительнее, мне даже показалось, что у него очки запотели. - Вот, значит, так… Или можно без пакетика, ибо эти карточки невосприимчивы ко всяким… неблагоприятным факторам… в смысле, внешним воздействиям. Директор перевёл дыхание, словно только что протащил и сбросил с плеч тяжёлый мешок. - Вот, собственно говоря, и всё, что я хотел вам сказать. Позвольте вас поблагодарить за внимание! Мелкими шажками Михаил Сергеевич посеменил к выходу. Уже около двери он обернулся. - Совсем забыл, - с извиняющейся улыбкой промолвил он. - Жить вы будете в пятом корпусе. Как выйдете из этого корпуса – и сразу направо. Там увидите, на двери будет написано "Первый курс". - А почему вы ничего не сказали про учёбу? - Лениво осведомилась девчонка в коже, про которую я напрочь успела забыть. Она сидела сразу на двух стульях. Точнее, сидела она на одном, а второй использовала в качестве подставки для ног. (Общаясь со своим начальством, она даже не соблаговолила встать) - Куда нам приходить? И когда? Михаил Сергеевич, который уже успел приоткрыть дверь, даже не стал оборачиваться и заявил, напряжённо глядя в темноту прямо перед собой: - Завтра подойдёте в главный учебный корпус, номер двадцать один, если я не ошибаюсь - и там сразу во всём разберётесь. - Во сколько? - Подала голос ещё одна девочка. – Вы нам время хотя бы скажете?! Похоже, ребята уже начали приходить в себя после психологического шока, вызванного появлением начальства. Михаил Сергеевич успел сделать шаг вперёд. Для того, чтобы ответить, ему всё-таки пришлось повернуться к залу. - В семь утра или в восемь… можно и в девять, и в десять… как вам будет удобно… Там вы уже сами всё будете определять… Дверь, наконец захлопнулась. Во время программной речи директора школы и после его пресс-конференции тишина была не совсем полной. Это стало понятно, когда он ушёл. После наступила действительно ПОЛНАЯ тишина. В ней отчётливо звучали быстро удаляющиеся по коридору шаги. Молчание длилось ОЧЕНЬ долго. Я повернулась к Марише. Сейчас она как никогда раньше была похожа на свою куклу - мало того, что они были одеты одинаково, обе сидели неподвижно и глядели на мир круглыми глазами немигающими глазами. - Что это было? - Одними губами спросила я. Мариша, ошарашенная не меньше остальных, не ответила. Полина Германовна вдруг развила бурную деятельность. Она потащила к трибуне очередной чемодан. Никто не возмущался - наверное, это был её собственный. Она уже привычно встала на него. Этот чемодан был меньше предыдущего - из-за трибуны осталась видна только голова с короткими хвостиками тёмно-русых волос. Все ребята, само собой, воззрились на эту голову. - Кто-нибудь понял, что это был за комик? - Голос Сенаторской дочери прозвучал в тишине зала привычно звонко. - По-моему, ему уже и без нас рога обломали, - тихо сказал один из мальчишек. - В общем так, ребята, - чуть тише продолжила Иванова, глядя куда-то себе под ноги, - директора у нас нет. Если кто-нибудь сомневается, поднимите руки! Она резко вскинула голову и на её губах заиграла торжествующая улыбка: никто не шевельнулся. Мариша мне уже объяснила, в чём дело: при работе с толпой главное – грамотно задать вопрос; и дочка Сенатора это очень хорошо знала. - Очень хорошо. – Полина Германовна ободрялась прямо на глазах. - Думаю, для начала нам нужно разместиться в нашем жилом корпусе, так это здесь, вроде, называется, а потом будем действовать по обстоятельствам. Кто помнит, в каком корпусе мы будем жить? - В пятом! - Ответила одна из девочек. - А кто знает, где он? - Нахмурилась Иванова. - Я знаю! Тут, совсем недалеко! Голос оказался мне знаком. Я оглянулась. Это был Никита. Полина Германовна несколько секунд оценивающе разглядывала моего старого знакомого, потом, придя к каким-то своим выводам, медленно кивнула: - Хорошо, покажешь нам, где это… - И она хлопнула над головой в ладоши. - Всё, ребята, пойдёмте! Кто-нибудь поможет донести мне чемоданы? Желающих нашлось достаточно, и не только среди мальчиков. В зале всё зашевелилось, забурлило, поднялся невообразимый гвалт. Откуда-то появился Ромка, схватил крохотный рюкзачок своей подруги и небольшой клетчатый чемодан: - Пошли быстрее, а то там, у дверей, сейчас свалка будет! Мариша вырвала у него из рук рюкзак: - Настёнке лучше помоги! Я слегка удивилась: такой вариант моего имени был не самым экзотическим, но я как-то привыкла, что подобным образом меня называют только самые близкие люди - папа, мама и иногда Санечка. А откуда Марина об этом узнала? Или случайно попала пальцем в небо? Ромка насупился. - Давай, поднимайся! - Не глядя на меня, буркнул он. Я вскочила. За ручку моего чемодана мальчик взялся брезгливо, словно та была чем-то измазана; безошибочно выудил из кучи вещей мою сумку и, не оглядываясь, принялся пробираться к двери. Мы не успели: там уже возник затор. Нам пришлось ждать, и наружу мы вышли самыми последними. Когда ребята были собраны в одном помещении, то размещались как-то компактно. Теперь же, стало видно, как нас много - человек тридцать, если не больше. «Вряд ли мы все уместимся в один класс», - подумала я и даже помотала головой, отгоняя навязчивую мысль. Почему я всё пытаюсь понять, на сколько нас разделят? Неужели для меня так важно не попасть в один класс с Ивановой? Кстати, про неё: посовещавшись о чём-то с Никитой, она вместе с ним бодро направилась по дорожке аллеи. Ребята потянулись вслед за ними. Улучив момент, я наклонилась к Марише и прошептала ей в самое ухо: - За что меня твой Ромка так не любит? - Чего сразу «мой»?!! - Взвилась та. Я сразу сдала назад: - Это я не так выразилась! И вспомнила, как Мариша с Ромкой вместе шли в школу. Ох, не простая девочка эта Мариша! Я даже не сразу сообразила, что на основной вопрос она не ответила. Ребята цепочкой двигались по аллее. Оказывается, суперы - довольно галантные существа, что для меня стало неожиданностью: почти все девочки шли налегке, зато мальчишки были навьючены как тягловые лошади. Когда нас - девочек - уважают, то в таком обществе и учиться приятно. Ещё бы понять, кто и зачем устроил шоу с директором, на месте которого я ожидала увидеть кого угодно, от какого-нибудь сухонького седобородого старичка до кобры в очках, которая выдавала нам карточки, но то, что оказалось на самом деле было за гранью добра и зла. Человек за кафедрой на роль директора нашей школы не годился ни по каким параметрам. Всего моего смирения не хватит даже для того, чтобы уважать этого дядечку, не говоря о большем. Он был жалким и напуганным. Он был толстым, неуклюжим и не совсем опрятным. После каждой своей фразы смотрел на нас так, словно мы его сейчас начнём бить (Может, его старшекурсники и бьют время от времени?) Когда он произносил свою речь, то в прямом смысле этого слова двух слов связать не мог. И это - главный человек школы Навигаторов - первого учебного заведения всей планеты? Не верю!! Странные тут, однако, порядки! Зачем он только здесь нужен, для проформы? В качестве свадебного генерала? А кто тогда реально руководит школой? На всякий случай я отложила в голове этот вопрос, чтобы было, о чём подумать на досуге. Априори следует признать факт, что всё, что здесь происходит, кому-то и зачем-то нужно. Только вот кому и зачем?