ь до очередного объёмистого свёртка, я сообщила: - У нас есть возможность нормально поужинать. Полина молча воззрилась на меня. - Мама всяких вкусностей наложила - Например? - Как минимум есть пирожки с луком и яйцами. - Гадость какая! - Скривилась моя собеседница. - Тебе они не нравятся? - Ни разу не пробовала. По названию определила. Я усмехнулась: - Не самое умное поведение. Я принялась раскладывать снедь по столу. Кроме уже упомянутых пирожков там оказалось много всего, начиная от домашних булочек с повидлом и заканчивая копчёными куриными крылышками. - Уговорила, - сказала Полина, усаживаясь напротив меня, хотя я не собиралась делать ничего подобного. Сначала она тщательно рассматривала и даже обнюхивала каждый кусочек, что собиралась отправить в рот, но потом, распробовав, стала кушать как нормальный белый человек, без всяких аристократических выкрутасов. - Не понимаю, жа што мы платили нашему повару. - Тебя не учили, что говорить с набитым ртом не совсем прилично? Полина жутко покраснела и сделала мощное глотательное движение. - Наш повар готовит всякую ерунду, у который половина названий не выговорить, - запинаясь от неловкости объяснила она. - А у твоей мамы намного вкусней получается. И работает она, как я полагаю, без всякой зарплаты. Я фыркнула: - Это точно. Да и кто бы ей платил? Папа? Полина осталась серьёзной: - Как вариант. Её постная мина мне не понравилась. Или у этой девчонки напрочь отсутствует чувство юмора, или оно у неё такое, которого мне самой не понять. После импровизированной трапезы мы продолжили разбирать сумки. Очередная вещь – тоненький металлический ободок, который она вытащила наружу и небрежно бросила на прикроватную тумбочку, заставила меня окаменеть: - Это что – ментоскоп?! - Ага, - рассеянно ответила Полина, продолжая сосредоточенно копаться в содержимом своего баула. - И он работает? - Иначе зачем бы я его сюда везла? – Логично ответила девочка. Я не стала продолжать разговор, чтобы не нарываться на лишние неприятности. Вообще-то - теоретически – приборы для чтения мыслей легальны. Но реально они находятся в теневой зоне законодательства. В своё время Навигаторы издали закон, в соответствии с которым применение ментоскопов запрещалось во всех официальных учреждениях, и развернули активную информационную кампанию о неэтичности их использования. На сайты и торговые точки, продающие ментоскопы, общественность стала посматривать косо, но этим дело и ограничилось. Невзирая на явную неудачу, полностью запрещать применение ментоскопов Навигаторы не стали и вместо этого просто ограничили на Землю их экспорт и экспорт чипов, на основе которых им можно был собрать. В итоге ментоскопы стали довольно дорогим и редким удовольствием. Стоит только удивляться, откуда у маленькой благовоспитанной девочки, даром, что у дочери Сенатора, такие странные полулегальные механизмы. - Подумать только, - Полина высунулась из внутренностей своей сумки и оглянулась вокруг так, словно только что зашла в эту комнату, - пять лет в этой конуре! Тут ведь и в самом деле нужен ремонт! - Всего год, - успокоила я её. Она подозрительно сузила глаза: - У меня создаётся ощущение, что ты знаешь куда больше, чем все остальные. - С чего ты взяла? - Откуда, например, тебе известно, что на следующих курсах наши…, - она запнулась, подбирая слово, - жилищные условия улучшатся? - Это элементарно. Даже проще, чем сложить два и два. Табличку на двери видела? - Где написано «ЖИЛОЙ КОРПУС 1 КУРСА»? Да, а что? - Ей лет пятьдесят, не меньше… - Тут всё под старину сделано, - вставила Полина. - Я не о том. Эта табличка привинчена к стене анкерными болтами с палец величиной, её ни разу не перевешивали. А значит на следующий год в нашем корпусе будут жить первоклашки, а мы переедем куда-нибудь ещё. - Хорошо бы в более солидные апартаменты. - Будут тебе солидные, не волнуйся. Если уж нас чуть ли не в музей поселили, на следующих курсах должно быть ещё круче. - Дожить бы ещё до этих следующих курсов! - Это точно, - вздохнула я. Несколько минут Полина раскладывала по ящикам стола канцелярские принадлежности, потом хмыкнула: - Тем не менее, мне всё-таки хочется пообщаться со здешним начальством. Год – это тоже довольно много. Потолки тут было бы неплохо обновить. Да и полы не помешало бы покрасить, особенно на первом этаже. Да и в нашей комнате ещё не понятно, что под ковром. - Ты имеешь в виду того дядечку, который называет себя директором? - Дядечку! - Хихикнула Полина, решительно дёргая на себя молнию очередного чемодана. - Это точно, что он «дядечка», по-другому и не скажешь. Никогда бы не подумала, что здесь, в этой школе, такое начальство. - Это не начальство, - отмахнулась я. - Точнее, не настоящее начальство. Он нас боится до потери сознания. - Я тоже это заметила. Наверное, думает, что мы взглядом можем убивать, или что-нибудь в этом роде. Сама знаешь, какие истории по Сети про нас ходят. Если он не первый день здесь, и не городской сумасшедший, который случайно забежал в школу и надел корону, а побыл в этой школе хотя бы месяц, то должен был понять, что мы просто умные…, - она запнулась. - Договаривай! Глаза Ивановой расширились: - Слушай, Бахмурова, а что, если ребята специально его запугивают? Я хмыкнула: - Ну, знаешь ли… - Потом честно задумалась и вынужденно согласилась. – С одной стороны, всё сходится, с другой, вряд ли Навигаторы это допустили бы подобное. Полина сокрушённо кивнула: её собственная теория казалась ей очень занятной. - Настоящее начальство мы увидим сегодня вечером. Или, максимум, завтра утром. Девочка хмуро уставилась на меня: - С чего ты взяла? - Обычная логика. - Снова два плюс два? - Даже проще. - Почему? - Не скажу, - спокойно ответила я. - Почему? – Повторила Полина. - Когда это произойдёт - я смогу всё объяснить. А если я не права - зачем тебя смешить и зря свои акции опускать? - Логично. И вообще, - восхитилась она сама собой, - как удачно, что я выбрала именно тебя! - Ты выбрала меня только из-за синяка. Это обвинение не принесло нужного результата, Полина только равнодушно отмахнулась: - Не только. - Из-за чего же ещё? - Теперь уже я не скажу. Я была не против: - Будем считать, что мы квиты. А сама решила, что нам вместе ещё жить и жить, по-любому разберусь, чем же я так приглянулась целой дочери Сенатора.