. - Ты ещё много чего не знаешь, чадо… Кстати, а с чего это Никита начал тебе исповедоваться? - Он в компьютерах хорошо разбирается. - Тем не менее? - Мы немножко дружим. - Понятно. Только мне кажется, он - вредный пацан. - Да нормальный он, - отмахнулась я. - А то, что он с тобой не сразу общий язык нашёл - это не показатель его вредности. Полина хмыкнула: - А он его и не нашёл. Пусть он мне сначала докажет, что может быть чем-то для меня полезным, тогда и поговорим. - Полина, если ты будешь искать себе друзей по критериям полезности, то у тебя никогда не будет никаких друзей. - Мне одной тебя хватит. А все остальные как-нибудь перетопчатся. Я даже слегка подзависла, решая, стоит ли воспринимать эти слвоа как комплимент. Музыка звучала недолго. Уже в половине одиннадцатого всё затихло, и ребята начали расходиться по своим комнатам. К нам заглянул Никита. - А чего вас не было? Его удивление казалось мне чуточку наигранным. - Исчезни! - Голосом мага, изгоняющего нечисть, потребовала Полина. Последние четверть часа она сидела перед трюмо и с таким вниманием смотрела на своё изображение, словно собиралась сама себя загипнотизировать. - Не захотели, - объяснила я, не отрываясь от персональника. - Настроения нет. Никита молча закрыл дверь. - Ходят тут всякие…, - буркнула Полина. - Ты на ведьму похожа, - отозвалась я, - сидишь распущенная перед зеркалом, прямо мурашки по коже бегут, как на тебя взгляну. Перед тобой ещё свечки не хватает. - Зачем - свечки? - Не знаю. Просто я помню всякие фильмы, там всегда ведьмы перед зеркалами со свечками и с распущенными волосами садятся, чтобы колдовать. Полина тут же принялась собирать волосы в хвостик. Наверное, она не очень хотела походить на ведьму. Через минуту она подошла ко мне и заглянула через плечо: - Что ты делаешь? - Рисую. Полина с некоторым недоумением разглядывала хаотично распределённые по экрану прямоугольники и кружочки. - Это что? - Наконец спросила она. - Ты знаешь, как располагался стан израильтян вокруг ковчега завета? - Ты о чём? - О библейской истории. Каким образом израильтяне располагались вокруг своей главной святыни? Девочка удивилась: - В походе? - Да. Во время сорокалетних странствий по пустыне. - Что-то такое припоминаю. Вроде бы полукругом. Точнее - веером. Вокруг ковчега завета. В два ряда. И ещё один ряд с юга - там были служебные палатки… точнее - хозяйственные. - Верно. - Но всё это по легендам, - поспешно уточнила она. - Всего этого на самом деле этого не было. - Это тоже правильно. - И что? Я мотнула головой: - Ничего особенного. Есть у меня идейка. Я пока предпочитаю об этом не распространяться. Если я права, завтра ты первая об этом узнаешь. - Ну и ладно. На этом разговор оказался исчерпан. Вечер тянулся, тянулся, тянулся и всё не мог закончиться. Я честно пыталась уснуть: закрутилась в одеяло, потом принялась считать, сначала - до ста, потом - до пятисот, после этого просто лежала и смотрела в потолок. Дома я спала бы давным-давно или, может быть, болтала бы с Санькой. Здесь же мне просто было нечего делать. Изредка я косилась на мою соседку по комнате, которая, хотя и плакалась полтора часа назад, что «жутко хочет спать», проводила своё время чересчур активно для позднего вечера после напряжённого и насыщенного событиями дня. Когда ей надоело без дела слоняться по комнате, она забралась в интернет-кресло, буркнула что-то вроде «Ща посмотрим, что у вас там твориться», надела на голову шлем и погрузилась в виртуал. Наблюдать за человеком, находящимся в Сети - это более чем неприлично, всё равно, что… ну… к примеру, разглядывать человека, сидящего в туалете. Тем не менее, я не могла преодолеть своё любопытство и иногда бросала взгляды на Полину. Та развлекалась по полной программе: бегала, прыгала, махала руками, словно там, в виртуале, с кем-то дралась, вращалась в кресле чуть ли не вниз головой, потом долго перебирала ногами. Интересно, куда это она направилась? Ещё не хватало, чтобы целая дочка Сенатора, не выходя из этой комнате, в виртуале влипла в какую-нибудь историю! (А то, что она на это способна, со всеми своими претензиями на мировое господство - в этом я была абсолютно уверена). Я ещё какое-то время рассматривала потолок, потом встала с постели и снова принялась бродить по комнате. Мне только сейчас пришло в голову, что за десять лет своей жизни я всегда спала у себя дома и ни разу не засыпала в посторонней постели. Немудрено, что и сейчас уснуть у меня не получается. Приоткрыв дверь, я выглянула в холл. Там было темно и тихо. Поколебавшись, я выскользнула наружу, при этом даже очки одевать не стала; подумала, что всё равно все наши давным-давно спят, вряд ли здесь кто-нибудь сможет меня увидеть. В полумраке загадочно блестела позолота кресел, белели скульптурки, стоящие вдоль стен. Ближайшая ко мне, стоящая рядом с нашей дверью, изображала какого-то античного бога с крылышками на шлеме и на ботинках. Я сразу вспомнила, что это Гермес. Кстати, забавный фактик: в христианской мифологии даже у служебных существ - ангелов - крылья были вделаны в тело, а у античных богов - даже богов! - все атрибуты не составляли одного целого с телом, крылья или те же самые крылатые ботинки можно было где-нибудь забыть, обменять на что-нибудь у другого бога, а то и попросту забыть на очередной пьянке… в смысле, на пиру (на Олимпе это было обычным времяпрепровождением небожителей). - Значит ты напялила очки из-за синяка? Этот голос прозвучал словно гром с ясного неба. Я вздрогнула и заозиралась по сторонам. Никого не было. Вообще - никого. - Оно того стоило? Я, наконец, разобралась, кто это говорит. В кресле неподалёку от меня, закинув ногу на ногу, устроилась крутышка. За всё это время она так и не удосужилась переодеться; куртка, штаны и прочее обмундирование почти полностью сливалось с темнотой. А что-то рассмотреть мне удалось только потому, что странная девчонка всё-таки удосужилась снять кожаную кепку, и в полумраке смутным пятном белела пушистая шапка светлых волос. Я было дёрнулась, но убегать или прятать лицо было уже поздно. - Присаживайся! - Сказаал она. Это короткое слово прозвучало скорее как приказ или требование, но не как дружеское предложение поболтать. Поколебавшись, я подчинилась. Девочка не смотрела на меня, её внимание было целиком поглощено ножом, который она крутила в руке. Образчик холодного оружия выглядел очень солидно - широкое лезвие таинственно блестело в свете дальних ламп, матово отливала массивная пластиковая рукоять. - Красивый ножик, - сказала я, чтобы хоть что-нибудь сказать. По-прежнему не глядя на меня, девочка холодно отозвалась: - Ножиками тётеньки на кухнях мясо режут, а это - НОЖ. Большими буквами - эн, о, жэ. “Фиксейшен боуи” - Что? - Марка ножа. “Фиксейшен боуи”. Довольно известное в узких кругах оружие. Я с опасением покосилась на нож: - Он острый? Большим и указательным пальцем крутышка взяла нож за самый кончик рукояти, вытянула руку перед собой и разжала пальцы. Серебристая молния стремительно скользнула вниз. Лезвие ножа вошло в крепкий деревянный пол словно в полурастаявшее масло - больше чем на треть. Всё это произошло абсолютно бесшумно, без единого звука. Пока я пыталась осознать увиденное, девочка с озабоченным лицом потрогала рукоятку и грустно сказала: - Теперь всё это нужно как-то вытащить из пола. Я сделала пару шагов, взялась за рукоятку и попыталась исполнить требуемое - у меня не получилось. Тогда я схватилась за рукоятку уже двумя руками и снова дёрнула на себя. Снова - никаких результатов. Я поднатужилась, потянула изо всех сил, но вскоре была вынуждена сдаться. - Может пусть этот “боуи” в полу торчит? - Предложила я. - Оставил же король Артур свой меч в камне - к нему потом девятьсот лет люди на экскурсии ходили. У нас тоже может быть своя достопримечательность. - А если кто-нибудь из мальчишек его вытащит? - Поинтересовалась моя собеседница, поддерживая игру. - Чем награждать? - Пусть тогда этот нож себе забирает, - пожала я плечами, - заслужил. - Ну нет! - Возмутилась крутышка. - Пусть уж лучше на мне женится - всё равно у меня больше ничего нет, а “боуи” не отдам! Мы переглянулись и расхохотались - Юля! - Сказала девочка, протягивая мне руку. «Точно - Юля. Андреева», - вспомнила я и в свою очередь представилась: - Настя. - И давно ты у неё на побегушках? - У кого? - У Ивановой. - Я только сегодня с ней познакомилась! - Да неужели? - С неприкрытым сарказмом поинтересовалась Юля. - Я вот тоже только сегодня с ней познакомилась. Только она почему-то не пригласила жить меня с ней в одной комнате. И не сделала своей личной секретаршей. Не знаешь, с чего это так? Я пожала плечами, потом спохватилась: как она узнала про секретаршу? Или Юле хватило того, что Полина заставила меня переписывать их фамилии? - Круто же ты начинаешь! До меня наконец-то дошло: - Ты мне завидуешь?! Да я всё отдам, лишь бы с кем-нибудь поменяться комнатой! Хочешь с Ивановой жить? Переезжай прямо сейчас! Наверное, я всё-таки слегка лукавила: к тому времени я уже нашла общий язык с дочерью Сенатора, да и в том, что я живу с ней в одной комнате, я уже находила, скорее, больше плюсов, чем минусов. В чём-то я даже считала наше общение забавным. Девочка смягчилась: - Значит ты тут ни при чём? Тебя Иванова сама выбрала? Я промолчала. Направление, в котором продвигался разговор, перестал мне нравиться. - Хочешь хороший совет? – Осведомилась Юля. - Хочу. - Будь ближе к народу. Я почувствовала, что мои губы располз