не в тот аксон проскочит, что-нибудь перемкнёт в синапсе - только вы меня и видели. Девчонки дружно фыркнули. К громадному пятиэтажному зданию из обычного силикатного кирпича мы высыпали всей толпой. Большие стёкла были затемнены до состояния полной зеркальности. На углу висела аккуратная табличка с номером «двадцать один». - Бинго! - Сказала я. - Точно! - Прокомментировала Юля. Девчонки привычно переглянулись. - Так, ребята! - Возвысила голос дочка Сенатора. - Что и как делать, вы знаете - я вас проинструктировала! Проходите ко входу! Карточки достаньте сразу, чтобы на крыльце не копаться в карманах! Полина забежала вперёд и указательным пальцем по головам пересчитала всех проходящих мимо. Судя по её умиротворённому виду в конце подсчёта, все тридцать первокурсников оказались на месте. Я хотела сказать ей что-нибудь язвительное, но сдержалась. В конце концов, ей самой скоро должно надоесть при каждом удобном случае всем показывать, что она тут вроде как главная. Около корпуса было не очень людно. Двое старшеклассников в одинаковых серых свитерах, отчего были похожи на заключённых Клатры, сидели на корточках почти около самого крыльца. Один из них держал на коленях альбомный лист бумаги, густо исписанный мелким убористым почерком. Оба внимательно разглядывали написанное и о чём-то негромко переговаривались. Третий мальчишка, довольно взрослый, лет пятнадцати, склонился над ними, на его лице застыло саркастическое выражение. Чуть поодаль стайка девчонок примерно наших лет шептались о чём-то своём, хихикали и не обращали ровно никакого внимания на происходящее вокруг. На нас вообще никто не обращал внимания. Изредка дверь растворялась в воздухе, и наружу выходил кто-нибудь из детей. Внутрь заходили ещё реже - ребёнок рассеянно засовывал карточку в считывающее устройство, такое же, как на входе в наш корпус и, не останавливаясь, делал шаг туда, где только что была дверь. Его спина исчезала в тёмном проходе - и толстая металлическая пластина, монолитная, словно скала, оказывалась на своём месте. В этой технологии для нас не было ничего нового - в наш жилой корпус мы вчера заходили так же. Полина Германовна по праву старшей прошла первой. Она всунула карточку в паз, дверь исчезла, и наша староста решительно сделала шаг вперёд. Второй в корпус прошла Юля Андреева. Я пропустила вперёд несколько человек и тоже достала из кармана карточку. Преграда исчезла. Вместе со мной попыталась проскользнуть Марина. Я сделала шаг вперёд и едва успела остановиться, чтобы не ткнуться носом в холодную металлическую поверхность. Мариша ойкнула и потёрла лицо - похоже, она умудрилась здорово приложиться лбом. Я едва сдержала приступ раздражения: - Вдвоём сюда нельзя. Входить можно только по одному. Девочка виновато захлопала пушистыми ресницами: - Извини, Настёна, я забыла… И личико у неё стало таким несчастным, что я только покачала головой – сердиться на нашу прелестницу было положительно невозможно. - Всё в порядке? - Подошёл к нам Ромка. - Да! - Удивилась я такой заботливости. Мне стало неловко, когда я сообразила, что вопрос был обращён не ко мне, а к Марише. Та восприняла это как должное. Она сделала шаг назад, и уже у себя за спиной я услышала, как она снисходительно бросила: - Не суетись. Ромка засмущался и исчез. «Странные всё-таки отношения у этой парочки, при случае нужно приглядеться к этим ребятам повнимательнее», - подумала я и снова попробовала зайти в корпус. Теперь мне это удалось. То помещение, где мы очутились, очень напоминало вестибюль какой-нибудь дорогой гостиницы, сделанной под старину. Низкие деревянные потолки, тяжёлые драпировки на окнах, на полу - коричневый с большими клеточками линолеум. На противоположной от входа стене располагался длинный ряд лифтовых дверей. Впечатление, что мы в отеле, портили только расписания уроков, вывешенные на громадной – от пола до потолка - доске объявлений; и вдобавок к этому какие-то сложные графики и чертежи, кнопками прикреплённые в самых неожиданных местах. «Н-да, это не отель, - поняла я, – Тут, в одной-единственной комнате воплотилась в жизнь наша (я имею в виду суперов) паталогическая тяга к информации» Некоторое время мы с боязливым любопытством бродили, разглядывая интерьер. Расписание уроков меня заинтересовало. Оно было написано разными почерками – похоже, писали сами ребята. Больше половины предметов я не знала и могла только догадываться об их содержании, очень часто вместо названия предмета стояла сложная аббревиатура. Однако время и номера кабинетов были прописаны неизменно чётко. Записи были однотипные. «3 курс – 4 группа - 3 с – 318 ауд., 4 курс – 1 группа - 2 с – 431 ауд.» Номер курса – это понятно; номер группы – тоже логично, тридцать человек вместе обучаться не могут; что такое «с» - не совсем ясно, скорее всего, группы делятся ещё на какие-то подразделения; и – номер аудитории, в которой проходят занятия. Здесь были все курсы, кроме нашего - начиная от второго и заканчивая пятым. Интересно, почему забыли про новеньких? Мимо нас деловито пробегали старшеклассники (или старшекурсники – как их лучше называть?). С насмешкой поглядывая на нас, они входили в лифтовые кабинки и уезжали, кто вверх, кто вниз. Над кабинками весело перемигивались цифры этажей, то с минусом, то с плюсом. Ого, оказывается тут есть и подземные этажи! Всё это было кусочком студенческой жизни, интригующей и непонятной. Я поняла, что всегда мечтала о таком вот деятельном существовании. - Бахмурова! - Послышался голос Полины Германовны. Я подошла. Наши ребята кучковались вокруг старосты и явно чувствовали себя не в своей тарелке. - Как ты думаешь, нас тут кто-нибудь встречать будет? Это прозвучало для меня комплиментом. Её окружили три десятка суперов, а дочка самого Германа Геннадьевича обратилась за помощью именно ко мне. Наверное, это что-то, да значит. Только вот что? - Тут расписание для всех курсов висит, - ответила я. - Кроме нашего. Такое ощущение, будто нас в этой школе вообще нет. - И что это значит? - Спросила Полина Германовна, пытливо глядя на меня. - Или мы не в тот корпус пришли? - Сколько взрослых ты тут видела? - Вопросом на вопрос ответила я. - Двух, - тут же ответила Полина. – Вчера. Один - директор, вторая - выдра, которая карточки нам выдавала. - А сегодня? – Я упорно делала вид, что мы с Полиной Германовной общаемся исключительно тет-а-тет, хотя к нашему разговору прислушивалось добрых три десятка человек. Иванова на всякий случай оглянулась: - Ни одного. - Тебе не кажется, что даже для крохотной деревенской школы это маловато, не то, что для Школы Навигаторов? Мы тут живём почти сутки. Чисто теоретически, за это время мы должны были хотя бы кого-нибудь из учителей встретить. - Ребята! – Обратились Полина к проходящим мимо старшекурсникам. – Где тут учителя? Двое мальчишек переглянулись, одновременно фыркнули и пошли дальше. - Мы тут новенькие! – Вслед им крикнула дочка Сенатора. – И вообще ничего не знаем… - Её голос упал почти до шёпота. Они даже не обернулись. - Вероятность встречи с преподавателем за эти два дня – больше девяносто восьми с половиной процентов, - тут же подсчитал щуплый белобрысый парень, очень похожий на Ромку – приятеля Мариши. – Если бы они тут были… - Вы имеете в виду, - всё ещё не понимала Полина Германовна, - что все они в классах? Почему тогда никто не выходит, чтобы нас встретить? Она смотрела то на меня, то на мальчишку. Я решилась прервать затянувшееся молчание: - Может быть, в классах. А, может быть, их тут вообще нет. Наступила гробовая тишина, в продолжении которой ребята пытались осознать сказанное мной, наконец все дружно рассмеялись: - Ну, ты даёшь! - Ага, учителей нет! - Вообще ни одного взрослого! - Даже в школах у каких-нибудь лингвистов или ботаников Навигаторы контролируют каждый чих и пук! - А уж нас-то… - Нас они точно бросят на произвол судьбы! - «Ребятки, вы тут разбирайтесь сами, а мы пошли, дела у нас!», - перекривлял кто-то. Я, багровая до состояния знамени, насилу пыталась спрятаться в толпе. Почему же все такие гады?! Больше всего меня задело то, что даже Никита, привычно уткнувшийся в какой-то свой гаджет, посмотрел в мою сторону и скривил губы в улыбке. Взрывы смеха привлекли внимание старшекурсников – те, пробегая мимо, начали оборачиваться. Ребята насилу утихомирились. Серьёзным оставался только один мальчишка–азиат. Когда мы встретились глазами, он даже ободряюще кивнул мне, а после того, как гомон стих, начал объяснять, ни к кому особенно не обращаясь: - За последние несколько лет на территории Северной Корпорации как минимум в пяти школах из процесса обучения пытались максимально устранить человеческий фактор. В трёх школах - я точно это знаю – ничего не получилось. Ещё один проект тоже закрыли, но почему – точно сказать не могу. А вот одна школа до сих пор продолжает работать без всяких учителей. Так что, если тут не окажется ни одного взрослого, я не особенно удивлюсь. Теперь ребята уже не смеялись. Судя по тому, с какими хмурыми лицами они начали переглядываться, некоторые уже всерьёз начали прикидывать вероятность такого развития событий. - Одна школа из пяти выжила? – Насмешливо уточнила белобрысая долговязая девчонка. – Я бы не сказала, что эта статистика говорит об успехе эксперимента. - А мне кажется, - сказал азиат, - что эта практика всё-таки прошла испытания и теперь с успехом применяется в нашей школе. - Полина! -