– Даже если в городе мне оставаться опасно? – вскинула Линда блестящие, сухие злые глаза.
В первый момент сердце Мередит испуганно сжалось. Но потом она интуитивно почувствовала, что сестра пытается её манипулировать.
– Тебе действительно что-то угрожает?
– Рэй Кинг. Он превратил мою жизнь в ад. Вместе со своим милым сыночком.
– Которым из…?
– Сама как думаешь? – ядовито спросила Линда.
Мередит не знала, что думать. Она отказывалась это делать. Слишком страшно было.
– Энджел? – рискнула она назвать нейтральное имя.
– Нет, моя дорогая, не Энджел, – сердито фыркнула сестра. – Я не хотела тебе об этом говорить, понимая, что, скорее всего, причиню этим боль. Ты всегда неровно дышала к Ливиану. Даже когда мы были детьми.
– Ливиан? – удивлённо протянула Мередит. – И что он сделал? Оскорбил тебя? Сорвал какую-то сделку? Спутал карты? Пострадавшее самолюбие не повод всё бросать и сбегать. Ты сама меня этому учила?
– Пострадавшее самолюбие? – в смехе Линды звучали истеричные нотки. – Можно, конечно, сказать и так! Но он не сделку сорвал – он меня изнасиловал.
Сёстры уставились друг на другу зло, словно враги.
Мередит смотрела на Линду, видела перед глазами спокойное, надменное, уверенное лицо Ливиана и никак не могла поверить в услышанное.
– Этого не может быть, – сорвалось с губ прежде, чем она успела понять, что произносит.
Линда подскочила, как ужаленная:
– Значит, я лгу?!
В это поверить было ещё сложнее.
– Когда это случилось? – подавлено спросила Мередит.
– Около месяца назад. Может, чуть больше, – не хотя призналась Линда.
Она не врала. Она и вправду не могла бы назвать точный срок, да и дата словно улетучилась. Подобные события вовсе не то, что хочется бережно хранить в памяти. Совсем наоборот.
– Около месяца! – охнула Мередит. – И ты говоришь мне об этом только сейчас?!
– И сейчас не молчала бы, если бы не необходимость убедить тебя покинуть Эллиндж. А если я буду умалчивать о событиях, побудивших меня к такому решению, ты ведь меня не поймёшь?
– Не могу поверить! – потрясённо повторяла Мередит. – Как такое могло случиться?
– Не жди, что стану рассказывать в подробностях.
– Нет, конечно…
Признание сестры больно ранило.
Мередит ничего не могла поделать с тем, что воспринимала случившееся как предательство. Это было несправедливым по отношению к Линде, неправильно, но она ничего не могла с собой поделать. Она так чувствовала.
Как Ливиан мог приехать тогда к ней, разговаривать с ней как ни в чём не бывало после всего случившегося? Как Линда столько дней не подавала даже вида? Что происходит со всеми в этом городе? Что за миазмы сумасшествия витают в воздухе?
Линда должна была рассказать. Именно так ведут себя близкие люди – делятся, хорошим ли, плохим – всем. Мередит никогда не имела от старшей сестры тайн. Она делилась, а то, как повели себя Линда и Ливиан в данной ситуации напоминало двух взрослых, выславших ребёнка в детскую. Это было оскорбительно. Это было больно. Но самое печальное, что при всём вышеперечисленным злиться на Линду у Мередит не получалось. Выходило только сильно, до слёз, до тоски, расстраиваться.
Но как не злилась Мередит, как не расстраивалась, уезжать из Эллинджа всё равно не хотелось. И причиной тому была, увы, не благородная дружба с Катрин, хотя бедняжке явно требовались дружеская поддержка и участие. Не преданность науке в лице Медицинского Эллинджского университета. Нет!
Главной причиной был Артур, официально Брэдли, по сути – Кинг.
Мередит заставила поверить, что уже не ждёт его появления. Хоть и вздрагивала каждый раз, как принимался трезвонить мобильник, хоть и оборачивалась вслед теням, напоминающим его.
Конечно, она занималась самообманом. Потому что всё ещё ждала.
Чего ждала? Случайной встречи? Мимолётного внимания, как брошенной мимоходом милостыни?
Господи, как же унизительно! Она ради него готова была перечеркнуть всю прошлую жизнь, закрыть глаза на его, более, чем сомнительное, прошлое.
Мередит влюбилась, как девчонка. И ладно бы, он просто воспользовался этим? Но он обещал прийти, говорил о любви и – не пришёл.
На встречу с Ливианом она не пошла сама, решив для себя, что отношения с Артуром важней и дороже. И нет, Мередит о принятом ею решении нисколько не жалела, особенно с учётом недавно открывшихся событий. Лишь скорбела о том, что её решение оказалось ненужным тому, ради кого она готова была поступиться столь многим.