Для того чтобы достать нужную шкатулку, Чике пришлось подняться по маленькой приставной лесенке, и чародей залюбовался ею, легко представив свою подругу обнаженной. Когда-то он любил ее за угловатость движений и робость, теперь же наслаждался зрелыми формами и плавными, расчетливо-точными движениями женщины, превзошедшей его в искусстве любви, поскольку сам он был занят совсем другими искусствами…
— Взгляни на них, — сказал он, открывая поставленную Чикой на стол шкатулку, в которой на черном бархате покоилось десять хитро ограненных кристаллов. — Помнишь, до перемещения в них душ они были похожи на брошки из белого янтаря? Потом каждый из них окрасился в свой цвет. Семь кристаллов почернело, когда души убитых гвардейцев отправились к Всевышнему. А оставшиеся три — ты видишь? — стали прозрачными и бесцветными.
— Вижу, но не понимаю, что это значит, — ответила Чика. — Прости, я не понимаю многое из того, что ты мне показываешь и рассказываешь. И многое забываю. Я не замечаю, как летит время, но, взглянув сегодня на королеву…
— Не понимаешь, потому что, слушая меня, думаешь о другом! — нетерпеливо прервал ее Препедигал. — Смотри на кристаллы. Они просветлели и обесцветились, став похожими на капли застывшей воды. Верность и бескорыстие «Эрленовых псов» очистили души гвардейцев от накопившейся скверны. Они уйдут к Всевышнему безгрешными, чего нельзя сказать о душах всех прочих обитателей дворца. Та же участь постигнет и короля, если он ухитрится прожить достаточно долго.
— А память, прежние привязанности, все то, что отличает Эрлена от других людей? Что будет с ними?
— Я же не заменю его мозги собачьими! Изменятся угол зрения и шкала ценностей, но, разумеется, он не позабудет имя матери и будет ходить по нужде как человек, а не как собака.
В голосе чародея Чика различила нотки досады и, легонько обняв его за талию, прижалась к нему и тихонько промурлыкала:
— Не сердись, мой несравненный! О таком короле можно только мечтать. Арлетта была права — ей повезло, что ты здесь и разделяешь ее заботы о благополучии Гвинерии.
— Ну, этого, положим, она не говорила… — пробормотал Препедигал Ольс, прижимая к себе смуглокожую женщину и целуя ее в приоткрытые губы.
Прошло немало времени, прежде чем он отстранил ее от себя и, проведя ладонью по лицу, словно снимая невидимую паутину, промолвил:
— Мы заболтались, а время не ждет. Спрячь шкатулку и приготовься к появлению новых «Эрленовых псов». Да проследи, чтобы Сигрел вытер скопившуюся здесь пыль. А если ему одному не справиться, пусть наймет в помощь мальчишку из деревни. Или двух.
Чародей щелкнул пальцами, и в руке его оказалась белоснежная роза. Он протянул ее Чике и шагнул в центр пентаграммы. Голубые линии на полу вспыхнули нестерпимо ярким светом, Искусник Ольс истаял в воздухе, а смуглокожая женщина поднесла к лицу розу, лепестки которой казались хрупкими, как отменно накрахмаленное белье.
«О Всевышний, теперь мне придется перерыть весь дом в поисках подходящей вазы», — подумала она, глядя на медленно гаснущие линии пентаграммы…
Елена Ворон Шпион
Бронетранспортер останавливается на площади, и мы вылезаем.
— Вы свободны, полковник, — говорит генерал Абраме шоферу.
БТР отъезжает и скрывается в подземном гараже.
Справа — здание из серого камня, выстроенное под средневековый замок, с застекленными бойницами. Генеральный штаб.
Нас встречают: генерал-майор, два генерал-лейтенанта, три генерала и генерал армии. У ворот почетный караул — тоже высшие офицеры. Недурно.
На планету Генерал мы прибыли этим утром. Считается, что я состою при наблюдателе Кэссиди; на самом же деле… Знали бы они! Встречающие жмутся и таращатся на меня: в жизни не видали настоящего каниссанина.
— Сэр Джеймс Поллак, — представляет меня наблюдатель Кэссиди. — Мой телохранитель.
Молча принимаю их благоговейный ужас.
— Прошу вас, — указывает на ворота генерал Абраме, который привез нас с космодрома. Мнется: — Надеюсь… э-э… сэр Джеймс останется здесь?
— Джеми, пожалуйста, — ласково просит Фрида Кэссиди.
— Могу и подождать, мне не к спеху.
Генералы оживляются, едят глазами Фриду. Вся компания скрывается за воротами Генерального штаба, почетный караул разбегается кто куда. Остаюсь на площади один.
Планета Генерал — своего рода дурдом, куда недальновидное человечество пристроило помешавшихся на войне политиков, промышленников и кадровых вояк. Свобода совести: желаешь поклоняться Марсу — поклоняйся, но без вреда для общества. И вот они здесь, играют в свои бронированные игрушки, составляют карты и разрабатывают планы военных действий. От таких только и жди беды. Наблюдатели… Что может кучка наблюдателей, которые даже не знают, куда смотреть и за чем наблюдать? Впрочем, я здесь не для того, чтобы тыкать их носом.