Наши объединенные силы поднялись на вершину Спервангар и с гордостью водрузили флаги Канады, Афганистана и Соединенных Штатов Америки. Это был первый день после первого штурма, когда не было сделано ни одного выстрела ни со стороны друзей, ни со стороны врагов. "РОТА, смирно!" - крикнул сержант-майор.
Три флага были подняты в унисон. Затем мы все молча склонили головы. Это был момент для размышлений о трагедии, случившейся пять лет назад, о принесенных жертвах и о тех, которые еще предстоит принести в предстоящей тяжелой борьбе. Затем Болдюк достал письмо, написанное генералом Фрейзером. Командующий коалицией на юге Афганистана хотел лично поблагодарить нас. Мы встали вокруг Болдюка, когда он зачитал нам некоторые части письма:
Я хочу выразить личную благодарность солдатам и офицерам 31-й оперативной группы спецназа армии США за их недавние усилия в рамках операции МЕДУЗА, возможно, самой важной и успешной боевой операции, проводимой в Афганистане с 2002 года... Как мне ясно дали понять вышестоящие командиры, не будет преувеличением сказать, что будущее НАТО и Афганистана висит на волоске. В это трудное время, когда поражение было недопустимо, бойцы TF 31 выстояли и выполнили задачу, и своими храбрыми действиями внесли вклад в победу, совершенно несоизмеримый с их относительно небольшой численностью.
Личное мужество, вновь и вновь демонстрируемое бойцами TF 31, было поразительным, и я нахожусь в благоговении перед их целеустремленностью, воинским духом и самоотверженностью... Бойцам TF 31: Я горжусь вашими достижениями и преклоняюсь перед вашим воинским духом. Вы настоящие воины и олицетворяете черты, которые ожидаются от спецназа".
После церемонии я поднял два американских флага. Первый был за Грега. Несколькими днями ранее я получил сообщение, что Шон жив, но о Греге по-прежнему ничего не было известно. Он был перевезен из Кандагара в Германию. Если он умрет от ран, я хотел подарить флаг его жене после похорон. Тогда я бы дал то же обещание, что и жене Чарли. Шесть месяцев спустя мне выпала честь передать флаг самому Грегу. Он выжил по милости Божьей.
Второй флаг я водрузил за другого парня. Подняв его, Билл помог мне аккуратно уложить его обратно в коробку. Я хотел подарить его Болдуку, чтобы поблагодарить его за невероятное руководство.
Спускаясь по пыльному холму после церемонии, я попросил разрешения поговорить с боссом. Я вручил флаг Болдюку. Это был единственный способ выразить свою признательность. Он должен владеть частичкой этой истории.
Болдюк сжал мою руку и посмотрел мне прямо в глаза.
"Твои люди хорошо поработали здесь. Помни об этом".
Остаток дня мы провели, планируя следующие операции за рекой и восстановления местности. Мы должны были устранить повреждения, построить грунтовые дороги и начать налаживать отношения с людьми. Советы не смогли завоевать долину, но теперь у нас был шанс не только контролировать задний двор талибов, но и заручиться поддержкой на их поле боя. Нам оставалось только воспользоваться нашей победой и вернуть разоренному району его былой расцвет в качестве житницы Афганистана.
Прошло несколько дней с тех пор, как я звонил домой, и мне было известно, что моей жене нездоровится. На закате я вышел на улицу и позвонил ей по спутниковому телефону. Я знал, что это сражение было важной новостью, и любая жена "зеленого берета", пробывшая рядом больше одного дня, знает, как сложить два плюс два. Я знал, что от просмотра новостей о сражении она бы волновалась; уверен, она не знала, что со мной все в порядке. Тяжесть неизвестности - это огромная тяжесть, в чем мне предстояло убедиться на собственном опыте. Прижав горячий черный пластик к уху, я прислушался к щелкающему звуку соединения. Я мог слышать, как за тысячи миль от меня наконец-то установился контакт. Но вместо моей жены на другой линии ответила моя мать. Напуганный, я спросил, все ли в порядке.
"Ее отвезли в отделение реанимации для операции на позвоночнике", - сказала мне мама. Я не мог перевести дыхание.
Моя жена никогда не говорила ни о чем таком серьезном, когда я разговаривал с ней перед первым налетом. Сильная жена воина, она не хотела, чтобы я беспокоился о ней. Армейские жены - это особая порода.
Моя мать ждала новостей из госпиталя. "Перезвони, когда её вывезут из операционной", - сказала я, онемев.
Я все еще держал в руке маленький черный телефон Iridium, когда Болдюк вышел из здания. Полная луна светила белым светом, как небесный фонарик. Он подошел и протянул мне бумагу. Я прочитал первую строчку и чуть не выронил сообщение.