В целом, мне понравилось то, что я увидел. У Билла, с другой стороны, был список замечаний.
"Рим был построен не за один день", - сказал я ему.
Он скептически усмехнулся и покачал головой. "Они тоже не так начинали", - заметил он, собрал афганцев и снова отправил их в путь.
Во время учений я заметил, что Рон, JTAC, вышел понаблюдать. Я воспользовался случаем и снова представился. Мы поговорили о последних двух месяцах и операциях с группой Шефа, и он не побоялся указать на недостатки, такие как проблемы со структурой поддержки ISAF. Это был тот тип откровенности, который каждый командир должен слышать от своих подчиненных. Он мне сразу понравился.
Когда солнце село, мы с Биллом сидели на улице с чашками крепкого кофе. На безоблачном небе сверкали звезды. В отсутствие промышленного загрязнения или других источников света смотреть на звезды в Афганистане просто потрясающе, но для нас это зрелище было непонятным. Наши мысли все еще были затуманены долгой поездкой и борьбой с акклиматизацией к жаркой погоде и высоте над уровнем моря. Я был измотан и знал, что останусь таким, пока не сяду в самолет, чтобы вернуться домой.
"Знаешь, Билл, Афганистан похож на Техас", - сказал я, подшучивая над его родным штатом.
Прежде чем Билл успел ответить, мы услышали тяжелый свист первой ракеты и бросились в землю. Придав себе как можно более плоскую форму, я услышал, как ракета ударила со вспышкой, похожей на сотни искр. Раскаленная шрапнель разлетелась по асфальту. Вторая ракета упала прямо за стенами базы.
107-мм ракеты советского производства. Советы завезли бесчисленное количество этих легких трехфутовых мини-ракет во время десятилетней войны в 1980-х годах. Теперь они были закопаны или спрятаны в пещерах по всей стране; повстанцы запускали их с помощью таймеров и деревянных пусковых установок с кузовов грузовиков или прямо с земли. Деревянные пусковые установки грубы, это просто деревянные клинышки, срезанные под разными углами, чтобы обеспечить оптимальную траекторию. Но они работают.
Через несколько минут кто-то крикнул: "Все чисто". В воздухе висели пыль и тяжелый запах взрывчатки.
Мы с Биллом отправились на ТОС, чтобы узнать, не пострадал ли кто-нибудь. Билл пересчитал людей. У нас не хватало одного человека - Стива, нашего младшего медика. Его палата находилась рядом с взлетно-посадочной полосой, куда попала ракета. У меня заколотилось сердце. Был ли он на взлётке? Если да, то почему он был там? Пробил ли шрапнель мешки с песком вокруг его бытовки или попал в его комнату?
Мы побежали по узким коридорам с грязными стенами к комнате Стива. Его дверь была закрыта, и когда мы постучали в нее, ответа не последовало. Мы толкнули дверь и увидели, что он лежит на кровати и мирно спит. Он был в берушах и даже не вздрогнул, когда в дверь ворвались.
Стив был самым молодым членом нашей группы. Он приехал за несколько месяцев до командировки и ворвался в нашу командную комнату в Форт-Брэгг с обесцвеченными белыми волосами и темным загаром серфингиста. Он курил сигареты и по сравнению с другими членами группы выглядел как тощая версия "Мальборо". В обычной ситуации они сочли бы его непринужденную манеру поведения и покладистость признаком слабости. Но в команде существует негласное правило - никогда не злить медиков, никогда. В отличие от чинов большинства других секторов вооруженных сил, те, кто работает в медицинской сфере, могут лично сделать вашу жизнь несчастной, "потеряв" ваши медицинские карты, угрожая проктологическими осмотрами и находя бесчисленное множество других возможностей ударить вас по больному месту.
Несмотря на его теплую, юношескую улыбку и успокаивающее поведение, некоторые члены группы считали, что у Стива есть привычка нервничать при проведении медицинских тренингов, постановке капельниц или в других стрессовых ситуациях, и прозвали его "трясущимся Стивом". Большинство, включая меня, думали, что он просто молод, возможно, его пугает статус самого молодого среди группы опытных, целеустремленных ветеранов. Вскоре мы узнали, что все мы ошибались, совершенно ошибались. При лечении раненых, даже в самых тяжелых условиях, у Стива были стальные нервы и руки хирурга. Он демонстрировал неиссякаемый фонтан эмоционального спокойствия и непринужденную улыбку во время ужасных ситуаций, когда другие бы сдались. Он был бесценен в общении с местными афганцами. Он мог вылечить самого испуганного ребенка, принять роды и завоевать доверие людей с помощью теплой, молодой улыбки и успокаивающей манеры.