Мы выезжали из района, где только что провели операцию. Мой грузовик шел впереди, мы осторожно двигались по вади, сухому руслу ручья, недалеко от границы долины реки Гильменд. Противотанковая мина была хорошо спрятана среди гладких серых камней ручья, и мы проехали мимо нее на несколько дюймов. Через секунду в нее врезался грузовик Али. Я высунулся из машины в поисках мин, когда взрыв сорвал мою гарнитуру и разнес переднюю половину его грузовика Ranger. Осколки убили нескольких его людей и раскроили лицо Али до черепа. Мы эвакуировали его, и я решил, что он уйдет в отставку после того, как заживут его раны.
Но он не ушел. Когда группа Шефа была окружена в Панджвайи, Али отказался оставить Фюрста, раненого ефрейтора. Он отбил несколько атак талибов. Когда они пытались подкупить его, чтобы он выдал американца, он обменивался с ними оскорблениями. Если Али был тем воином, которым, по словам Шефа, он стал, то я хотел видеть его своим союзником. Стоя там, на пиру, я ждал, не собирается ли он сначала дать мне попробовать мое собственное лекарство. После того как он разогнал ближайших солдат, он повернулся ко мне и сказал на акцентированном английском: "Ты мой капитан, ты мой командир. Я хочу умереть с тобой. Ты сделал Али мужчиной. Теперь у моей семьи есть честь, потому что Али - мужчина".
"Я слышал, ты теперь лев, брат", - сказал я, пожимая ему руку.
Я обнял его за плечи, и мы пошли к столу. Али подозвал Шамсуллу. Это становилось настоящим воссоединением семьи. Шамсулла, которого звали Таз, был американским рейнджером, помещенным в тело афганца. Я стоял и смотрел на них двоих. Таз определенно занимался тяжелой атлетикой. Пока нас не было, он тоже набрал мышечную массу. Я подвел его к Биллу, который расплылся в огромной улыбке, когда я напомнил ему о некоторых подвигах Таза.
Таз стал печально известен в 2005 году благодаря двум инцидентам, первый из которых произошел на контрольно-пропускном пункте недалеко от города Кандагар, который мы установили для поиска установщиков придорожных бомб. После нескольких часов, проведенных под жарким солнцем, я решил собрать вещи. Любые боевики "Талибана" в этом районе, вероятно, слышали о блокпосте и избегали его. Я наблюдал, как побитый серый седан "Тойота" несется по дороге в сторону КПП, поднимая за собой клубы пыли. Внезапно водитель остановился, включил задний ход и с ревом поехал назад. Таз работал на скрытой позиции охраны тыла в заброшенной хижине. Дорога была слишком неровной, чтобы "Тойота" могла набрать реальную скорость, и, увидев, что машина разворачивается, Таз и еще двое солдат бросились в погоню. На полпути к машине Таз остановился и выстрелил из своего АК-47 в двигатель, заставив ее остановиться. С оружием наизготовку Тэз подошел к водителю, который проклял его, назвав собакой. Внезапно Тэз, обезумев от ярости, нырнула в машину. Другие афганские солдаты начали кричать, чтобы мы подошли. Мы с сержантом моей группы Вилли помчались к машине с оружием наизготовку. Я услышал два приглушенных треска, а затем Таз высунулся из окна, весь в крови и кусочках мозгового вещества. Он улыбался.
Водитель пытался вытащить пистолет, и во время борьбы он выстрелил, к сожалению, два раза под подбородком водителя. Упс. В багажнике машины мы нашли автоматы АК, шарикоподшипники, проводку, мины и взрывные капсюли. Все это были обычные компоненты для СВУ - придорожных бомб. Излишне говорить, что пассажир автомобиля был более чем готов сотрудничать.
Второй случай произошел две недели спустя. Около полуночи Таз постучал в мою дверь. Выхватив пистолет, я последовал за ним в одну из комнат казармы ANA. Один из переводчиков группы, Хик, лежал на коврике, весь в крови. Он пошел с отцом на базар, чтобы купить припасы для солдат, и был остановлен на контрольно-пропускном пункте Афганской национальной полицией. Афганская национальная полиция была известна во всем Афганистане как коррумпированные, необученные бандиты. Они требовали взятку, и когда Хик от этого отказался, они стали угрожать ему и его отцу. За его верность отцу полицейские избили его и проткнули ему легкое.
Мы отвели Хика в медпункт, где его начали латать, а я с Тазом отправился в лагерь ANA. Там я обнаружил всех военнослужащих ANA вооруженными и сгрудившимися у небольшого складского здания. Внутри два головореза ANP были брошены на грязный пол хижины, связанными в живые клубочки и лежащими в позе эмбриона.
После того как терп, пошатываясь, вернулся в лагерь, Таз отправился на КПП, избил продажных полицейских, закинул их в кузов своего грузовика и отвез в хижину, но не убил их. Наши занятия по вопросам гражданского общества и прав человека частично сработали. Потребовалось несколько дней переговоров между ANP и ANA, но в конце концов мы убедили Таза отпустить двух злоумышленников. Более важным уроком было то, что Таз взял потрепанную группу ANA, сформировал их в подразделение и приучил к абсолютной преданности, хотя и в афганском стиле, преследуя коррумпированных парней, которые причинили вред терпу.