Следующие несколько минут я наблюдал, как Виктор, стоя лицом к святыне Ка'ба в Мекке, чередовал молитву Аллаху, стоя прямо за своим ковриком или простершись на коленях, лбом, носом и ладонями к земле.
Примерно через десять минут он закончил. Он не спеша надел свое снаряжение и свернул ковер. Я последовал за ним, пока он шел обратно к кузову грузовика, откуда он начал доставать MRE[3]. Радушие - это одно, но сейчас его действия были на грани угрозы для миссии. Мы должны были уложиться в срок. Пришло время для урока нетрадиционной войны.
"Как дела, приятель?" спросил я, улыбаясь ему своей лучшей улыбкой.
"Я сейчас поем", - сказал он.
"Хорошо, без проблем", - сказал я, стараясь сохранить невозмутимость. "Не хотите ли воды?"
"Да", - сказал он, радуясь моему вновь обретенному интересу к его самочувствию.
Я начала рыться в кузове грузовика в поисках бутылки воды. Я чувствовал, как Дэйв смотрит на меня из башни.
"Эй, капитан, нам пора идти", - сказал он сквозь стиснутые зубы.
Виктор открыл MRE и начал рыться в упаковке, жалуясь на выбор. "Это не халяльный[4] рацион. Капитан, я бы хотел еще", - сказал он, забирая воду из моей руки.
Я достал свой перочинный нож, и с металлическим щелчком открыл его, воткнув в дно бутылки. Теплая прозрачная вода вытекла на его руку и на пол пустыни. Виктор посмотрел на меня в замешательстве.
"Капитан, зачем вы это сделали?" - спросил он.
"Отсюда до места по меньшей мере неделя пути", - сказал я, сохраняя спокойствие в голосе. "Если ты не хочешь начать путь без еды и воды, тебе лучше сесть в грузовик".
Чтобы подкрепить свои слова, я выбил MRE из его руки. Я не собирался подвергать себя проверке или усомниться в чем-либо со стороны кого-либо из команды, никогда. Моя терпимость к дерьму была равна нулю. "Быстро в гребаный грузовик, пока я не вышел из себя", - рявкнул я.
Я достаточно натерпелся драмы для одного дня. Виктор вытер руки о рубашку, надел свой бронежилет и, не говоря ни слова, забрался в кузов. Он усвоил ценный урок на собственном опыте. С тех пор мы просили вежливо один раз. Второй раз приводил к последствиям.
"Поехали", - сказал я в рацию.
Двигатель "Бабы Оли" взревел, когда она преодолела тридцатифутовый[5] песчаный бархан и начала спускаться с обратной стороны. С вершины бархана я мог видеть сотни других, похожих на волны, набегающие на берег. GMV легко преодолевали барханы, но у грузовиков Hilux ANA возникли проблемы. Через несколько миль в пустыне по радиостанции прозвучал первый сигнал о том, что Hilux застрял. Джаред и остальные помогли откопать грузовик. Взяв афганских водителей, мы велели им снизить давление в шинах, чтобы увеличить сцепление с дорогой. Мы также приказали им перевести грузовики на полный привод или пониженную передачу. Все они кивали в знак согласия, но по мере того, как мы продвигались вперед, было очевидно, что они все еще не понимают основ динамики такого вождения.
Регистан - это одна из самых суровых природных зон в мире, по большей части песчаная пустыня, пронизанная грядами и небольшими отдельными буграми красного песка, насколько хватает глаз. Песчаные гряды и барханы, достигающие высоты от пятидесяти до ста футов, чередуются с продуваемыми ветром песчаными равнинами, лишенными растительности и местами превращающимися в бесплодный гравий и глину. Это было похоже на Марс.
Наше продвижение практически остановилось. Это было похоже на адское движение в час пик. Волны жары отражались от барханов. Мы сидели в лужах пота. На спинах и плечах горели следы от зноя. Я чувствовал себя как печенье, медленно пекущееся в духовке.
Когда по радиостанции снова передали сообщение об очередном застрявшем грузовике, Дейв закричал от досады и в ярости схватил пулемет, яростно сотрясая его. Через несколько секунд он остановился, затем спустился с турели и спокойно улыбнулся. "Мне гораздо лучше", - сказал он с довольно хорошим британским акцентом для парня из Огайо.
На закате мой грузовик застрял, взбираясь на огромный бархан. Колеса начали тонуть. Брайан перевел грузовик на пониженную передачу и осторожно нажал на тормоза, пытаясь зацепить шины неработающей стороны. Не получилось. Я вылез из грузовика, пожал плечами и поклонился. ANA разразилась хохотом. Наконец-то большие, плохие американцы получили один из своих грузовиков, который застрял, и они могли передохнуть, наблюдая, как мы его вытаскиваем. Я посмотрел на это как на шанс. Мы так сильно и долго давили на них, что я решил, что этот негатив может стать позитивом. Это был способ очеловечить нас.