Старший сержант из центра тактических операций приветствовал нас на взлетной полосе и контролировал каждый поддон по мере его разгрузки, отмечая его в своем блокноте. Когда последний поддон, наконец, был закреплен на бортовом грузовике, мы были готовы отправиться в путь.
Билл указал на грузовики команды. Он пришел в команду в середине нашей командировки в 2005 году. Бывший сержант взвода в Рейнджерс, ему потребовалось всего несколько дней, чтобы войти в курс дела. Теперь он был сержантом группы, старшим начальником, и следил за подготовкой и тактическим планированием группы. Билл подчинялся только мне и был настолько хорошим унтер-офицером, насколько вообще можно было надеяться - парень, который мог быть другом для солдат, но при этом сохранял их уважение как старший сержант. Выросший в бедной сельской общине в Уайт Сеттлмент, штат Техас, он шутил, что его семья - это живое шоу Джерри Спрингера[4]. Он был ярким, жилистым болельщиком "Dallas Cowboys"[5] с пристрастием к бурбону высшего сорта, а когда он не был на службе, то часами подшучивал над командой. Для таких людей, как Билл, бой был продолжением их личности. Он мог менее чем за секунду превратиться из непринужденного члена группы в главного дисциплинарного работника (или засранца), если того требовала ситуация. Но когда дело касалось службы, никто лучше него не знал тактику и оружие. Он постоянно заставлял группу двигаться вперед и быть готовой принять следующий вызов. Сказать, что Билл был конкурентоспособным, значит преуменьшить. Когда он только пришел в группу, он был настоящим физическим жеребцом - мог легко обогнать любого из нас, сделать больше отжиманий, подтягиваний и приседаний - типичные вещи для рейнджеров. Он быстро понял, что в SF никому нет дела до быстрого бега. Член команды должен уметь делать три жизненно важные вещи в бою, причем в полном снаряжении и бронежилете: драться, нести полностью экипированного раненого солдата и нести рюкзак в гору. Большинство из нас были рейнджерами. Мы никогда не оставляли павших товарищей на поле боя, никогда. После нескольких групповых занятий в учебной яме Билл все понял. Вскоре после этого он стал посещать ежедневные тренировки в тренажерном зале. Думаю, ему нравились мускулы, и это его зацепило. Со времени последней командировки он набрал почти двадцать фунтов мышц.
Забравшись в грузовик, я спросил сержанта из ТОС о последних новостях.
"Сэр, все довольно сложно", - сказал он мне. "Вам лучше получить инструктаж у босса".
Билл наклонился ко мне. "Это не очень хорошо, если тебе придется идти на инструктаж", - прошептал он.
Комплекс специальных операций находится в нескольких минутах езды от аэродрома. Мы проехали через ворота, миновали будку охранника и были высажены перед казармами - наспех сооруженным из фанеры зданием. Мы бросили свое снаряжение на койки, которые состояли из дешевых тонких матрасов на ветхих металлических рамах, взятых из старых русских казарм.
Поддоны с припасами доставляли на близлежащее гравийное поле, и мы направились туда, чтобы осмотреть их. Билл решил остаться с группой и убедиться, что все снаряжение на месте, а я отправился на ТОС для инструктажа. "Капитан, я собираюсь ознакомиться с местностью. Я догоню вас позже", - сказал Билл. Осмотр лагеря меня не интересовал. Мне не терпелось получить информацию от разведки и встретиться со своим командиром, подполковником Доном Болдуком.
Завернув за угол, я столкнулся с Болдуком и моим старым другом, подполковником Шиншей, командиром 2-го батальона афганской армии 3-го «Кандака»[6]. Невысокий, худощавый и подтянутый, Болдюк жил за счет какого-то неиссякаемого источника энергии. Даже в такое раннее утро он работал на полную катушку. Ему нравилось находиться рядом с бойцами своего подразделения, он использовал время, проведенное с ними, чтобы быть в курсе того, что происходит на местах. Это не было пустословием, как у некоторых командиров. Он действительно хотел знать, что они думают, и часто отмечал, что полученная информация помогает ему принимать решения. Сам Болдюк поступил на военную службу и стал сержантом еще до поступления в OCS. Выполнение задания всегда было на первом месте, но он ценил своих бойцов и заботился о каждом из нас. Он относился к каждому в батальоне, от офицера по оперативной работе до механика в автопарке, как к профессионалу.
За пятнадцать лет службы в армии у меня не было лучшего командира. Болдюк понимал важность деталей и, подобно шахматному гроссмейстеру, владение общей картиной делало его смертоносным. Казалось, он знал, что собираются делать талибы, ISAF, коалиция и даже командиры его собственной группы еще до того, как они это сделают.