Известная всему миру группа ученых из Колорадского университета Беркли, исследовавшая причину исчезновения динозавров на границе мелового и кайнозойского периодов, поддерживали меня, когда я пытался изыскать средства для своей научной работы. По их мнению, открытие высокою содержания космической пыли в полярном льду стало бы одним из гланых научных событий, если бы результаты дальнейших изысканий подтвердлили полученные мною результаты. Они даже заявили, что готовы помочь мне с исследованием кернов льда, сосчитав образцы на своем сверхчувствительном счетчике совпадений гамма-излучения, специально созданном для обнаружения иридия.
В начале 80-х годов XX столетия советские ученые в рамках полярной программы приступили на своей научной станции «Восток» в Антарктиде к бурению двух шапок полярного льда. В результате был пробурен самый глубокий в то время непрерывный керн. Он состоял изо льда, образовавшегося в последнюю ледниковую эпоху и предшествующие ей периоды межледниковья и оледенения. К 1984 году полученные при его анализе климатологические данные уже привлекли значительное внимание ученых. Советские полярники тесно сотрудничали в то время с французскими гляциологами и посылали им на исследование образцы. Многие американские исследователи тоже хотели участвовать в этой интересной программе, однако их просьбы, направленные по правительственным каналам, оставались без ответа.
Мне тоже хотелось получить несколько образцов льда со станции «Восток», чтобы провести анализ и получить больше данных о величине притока космической пыли в прошлом. В начале 1986 года я обратился в отделение полярных программ ННФ, хотел через него передать мою просьбу к советской стороне о предоставлении образцов льда. Руководитель полярных программ заявил, что ННФ не может ничем помочь, так как в то время у ННФ с руководством советской полярной программы не было официальных отношений. Тогда, в июне, я послал ряд писем координатору советской программы, в которых было сказано, что я хочу получить 17 образцов керна льда со станции «Восток» возрастом от 2000 до 35 000 лет для того, чтобы определить содержание в них космической пыли. Некоторые из этих образцов относились к интересующему меня периоду 16 000—11 000 лет назад. Прошло много месяцев, но ответ так и не пришел. Тогда я предпринял очередную, третью по счету, попытку и обратился в советское посольство в Вашингтоне. Наконец в мае 1987 года моя просьба была удовлетворена. Это действительно была большая честь, ибо Советский Союз тогда впервые согласился прислать образцы льда гражданину США. Этот жест примирения служил еще одним доказательством проводимого в то время администрацией Горбачева курса на постепенное улучшение американо-советских отношений.
В письме из Советского Союза, адресованном директору отделения полярных программ ННФ, также говорилось о готовности советской стороны удовлетворить мою просьбу и даже намекалось на возможность сотрудничества в области обмена учеными между советской станцией «Восток» и станцией США на Южном полюсе. Получив копию этого письма, я позвонил в отделение полярных программ ННФ. Меня поразило то, что они ничего в этой связи не предприняли. Лишь после того как я обратил их внимание на этот жест и указал на возможность улучшения дипломатических отношений, облегчающий доступ американским ученым к советским образцам льда, чиновники ННФ зашевелились. Они стали звонить в Ленинград (Санкт-Петербург), и вскоре американо-советская программа по обмену образцами льда сдвинулась с места.
Однако чиновники из отделения полярных программ ННф не оценили по достоинству мою роль в создании программы обмена кернами льда. В сущности, они весьма активно противились моим попыткам получить те самые образцы льда, которые обещал мне Советский Союз. В июне того же года я обратился в отделение полярных программ ННФ с тем, чтобы они рассмотрели мою просьбу о выделении мне средств — несколько тысяч долларов США — на поездку за образцами льда, однако директор отделения далее отказался обсуждать этот вопрос. Восемь месяцев спустя, в феврале 1988 года, служащий из отделения полярных программ ННФ убедил меня написать заявку на выделение средств для поездки и представить ее на рассмотрение. Однако через две недели после ее подачи я получил письмо от директора отделения полярных программ, где говорилось, что они не будут ее рассматривать. Он даже велел мне прекратить всякие попытки получить образцы, так как, по его словам, моя просьба «помешает» им наладить сотрудничество по программе обмена кернами льда.