Пока я говорил, мои мысли неожиданно устремились к той теме, что тревожила меня больше всего. Маниакальная и безумная улыбка Тома, олицетворяющая Скуку — да, именно с большой буквы. С каждым годом моя жажда сражений лишь усиливалась. Я желал видеть, как падут к моим ногам преступники. Каждый из которых был невольным жертвой моей ненасытной ярости. Лишь Дора, своей мудростью и спокойствием, удерживала меня от бездны растущего безумия. Она была единственным оостровком света в этом бурном море. Вдруг Невилл резко крикнул, привлекая моё внимание, и я невольно отвлёкся от своих мрачных размышлений.
— Потти, можно задать тебе вопрос личного характера?
Удивлённо приподнимаю бровь и, с просторечным безразличием, киваю головой, предоставляя формальное разрешение. И сразу пожалел, что не подготовился к возможным каверзам Лонгботтома.
— Как же живёт эта магическая тварь? Да-да, я говорю о той метаморфке, которую следовало бы пристегнуть на цепь и продать, как личную утешительницу для какого-нибудь высокопоставленного чиновника Министерства. Говорят, такие существа умеют дарить блаженство и могут удовлетворить любые прихоти, сколько бы раз ни попросили. Их уникальная способность изменять внешность делает их идеалом для самых искушённых ценителей. Правда это, что ощущения от близости с ними незабываемы? Или же у вас, плотские радости не имеют значения? Кодексы рода там, или ещё что-то. О, тогда, видимо, она сполна изголодалась по страсти. Может, одолжишь нам её на пять дней? Мы-то… её удовлетворим.
Пока Невилл говорил, мою душу окутала кроваво-серая пелена ярости; в глубинах меня ярилось чудовище, пробужденное противостоянием и войной с Томом. Оно стремилось вырваться наружу, жаждая уничтожить мужчину, осмелившегося оскорбить мою женщину. И он должен был расплатиться. В этот миг я полностью отождествлялся с тем, что бурлило во мне. В его словах таилась истина: кодекс рода Блэков запрещал интимные отношения до свадьбы. Но он позволил себе её унизить!
Не дав ему завершить мысль, я изящно и резко всколыхнул воздух, закручивая спираль; за палочкой оставался огненно-кровавый след. Зрители отшатнулись от границ щитовых заклинаний, насыщая их магией, чтобы удержать под давлением силы, к которой я воззвал.
— Heilfaier!
Вызванный моим волевым порывом адский огонь устремился к застывшему Невиллу, обволакивая его в пурпурную волну разрушения. Я видел, как Лонгботтом побледнел, но, собравшись с духом, он всё же начертил вокруг себя круг палочкой и закричал, как резаный, на весь зал.
— Вуаль Хаоса! — Вокруг Лонгботтома развернулась серо-призрачная завеса, скрывшая своего создателя от моего заклинания. Два живых заклятия столкнулись, оставляя за собой зловонный запах разложения. Легким движением палочки я воздвиг волну огня, поднимающуюся к самому потолку, заключая Невилла в кокон неистового пламени. Громкое шипение вуали хаоса разнеслось по залу, но щит стойко сдерживал натиск моего проклятия. Презрительно усмехнувшись с ноткой удивления, я наблюдаю, как Невилл окончательно сходит с ума, применяя магию хаоса открыто и без малейших колебаний. Это свидетельствовало о том, что он стал истинным адептом хаоса. Твою мать! И это мой бывший друг?
Адепт самой скверной силы, что намного хуже некромантии и чернокнижия? Её не решался использовать даже мой кровный брат. Нет. Вас необходимо остановить, прежде чем вы превратитесь в чудовищ, равных мне и Тому.
Я сосредотачиваю взгляд на развернувшейся борьбе между Хаосом и Тартаром. Две проклятые силы, вызванные нашей волей, продолжали рвать друг друга. Взгляд мой зацепился за еле заметную фигурку Невилла, которая пошатнулась, словно под неподъёмной тяжестью. О, ты устал, Лонгботтом? Отлично, тогда поиграем.
Улыбка расползается по моему лицу, и я разрываю свою связь с адским огнём, который бушевал ещё несколько мгновений, прежде чем с тихим шипением угаснуть у моих ног. В тот же миг вуаль хаоса спала, оставив после себя трупный запах, который медленно заполнил атмосферу, словно предвестие неизбежного.
— Невилл, Невилл. Разве бабушка не накажет за такую магию? Может, в угол поставит или выпорет? — полный ярости взгляд стал красноречивым ответом на мой вопрос. — А уж Луна, боюсь, с её невидимым зоопарком, могла бы заставить тебя покаятьсяя и провести обряд очищения от скверны, так сказать.