А феникс… Не позволяйте себе впасть в заблуждение, думая о доброй и милой птичке. Почти бессмертная, гордая и спесивая, она не перенесет присутствия Тёмных магов. Её огонь, по разрушительности, опаснее адского пламени, а способности к пространственному перемещению абсолютны. Клюв и огонь способны прожечь даже шкуру василиска.
Именно это меня и спасло. Однако яд змейки смертелен для феникса, и поэтому Фоукс, не желая рисковать, мгновенно ослепил василиска Слизерина. Мысли о том, что фениксы способны перемещаться и между слоями реальности: прошлым, настоящим и будущим — всё ещё терзают меня. Фоукс не помогал в бою своим огнём, не защищал от василиска. Создавалось ощущение, что он знал, кем мне суждено стать, наблюдая со стороны кто из «тёмным» погибнет. И Дамблдор, несомненно, тоже узнал после того инцидента.
Когда он узнал по магической связи о смертельной опасности, угрожающей ученику; директор буквально приказал Фокусу пролить над раной от клыка василиска слёзы. Тот отказывался лечить. И такие тварюги окружали учеников Хогвартса. О других существах, упомянутых Учителем, я слышал лишь мрачные слухи. Трепет и желание призвать такого зверя себе в помощь полностью овладели мной. Учитель продолжал.
— Притом. Костяной дракон, возможно, более опасен, чем любые его оппоненты по классификации угроз магических, разумных существ. Увы, а может, к счастью, ни один из некромант не удостоился чести послушания костяных драконов… Все погибли от «рук» этого великого существа. Так, с низшей некромантией мы покончили.
— Как?
— Что? — переспросил Мастер даже не пытаясь придать голосу удивлённый тон. Он прекрасно знал какой вопрос я задам.
— Как. Его. Вызвать. — в ответ на мой хриплый шёпот вожделения, раздался жуткий каркающий смех старого некроманта, в котором ощутимо витали гордость и самодовольство.
О да. Ты имеешь право гордиться собой, Мастер. Теперь я приложу все силы, чтобы стать равным этому Зверю. А это подразумевает, что я должен подняться на вершины могущества. Стать величайшим некромантом коих Земля когда-либо знала. Превзойти даже Артура Пендрагона. И не иначе.
Глава 09. Точка невозврата. Часть 2
Отсмеявшись, Мастер вновь притянул к губам свой напиток, легкая гордость расцвела на его лице, когда он пробасил:
— Как вижу, ты не отступишься и собираешься призвать Костяного Дракона. Это достойная цель, благородное стремление. Но ты уверен? Повторяю, ни разу не было успешного вызова этой иной формы жизни; Зверь убивал вызывающего и исчезал в бескрайние мрак.
— Да, Учитель. Я должен, и смогу это сделать. Не знаю как, но другого пути у меня нет, — сдержанно отвечаю и Учитель лишь слабо улыбнулся.
— Что ж, раз ты решился, приступим. Первое: тебе нужна будет заёмная сила, океан заёмной силы. Это означает, что предстоит работать с… материалом.
— Материалом? Каким? — я недоуменно смотрю на старого некроманта, на что он устало вздыхает.
— Тебе необходимы страдания, боль и смерть. Много этого, не обязательно от твоих рук — главное, впитать эти эмоции в себя. А дальше произнести древнюю форма вызова и подъёма неупокоенных, с мысленным заклинанием, формой выдергивания души дракона из загробной жизни.
— Хорошо, ясно…
Мастер молча смотрел на меня, позволяя осмыслить произнесённое. Значит, мне предстоит пытать и убивать? Как же это всё кажется странным… Ранее я охотился на тех, кто измывается над невинными и даже над теми, кто был виновен хоть в чем-либо. Все должны были предстать пред лицом закона. А теперь, теперь я сам превращусь в палача. Какая же у меня затейливая судьба: рьяно защищая от убийц, стать одним из них. Глупо и несправедливо, как какой-то дешёвый ужастик или драма.
Пока я погружался в свои раздумья, Учитель продолжал свой бесконечный монолог. С той же завуалированной беспечностью, что и при искусном фехтовании. Успеваю ли я следовать за его словами? Вопрос, который оставался лишь на поверхности, ибо глубокая неуверенность уже окутывал мои мысли.
Внутри меня, бушевал спор, подрывая остатки сосредоточенности. Учитель не замечал, казалось, как я погружаюсь в свои проблемы; его слова раскатывались в воздухе, создавая симфонию незапятнанной уверенности. Для него это было просто искусство, в то время как для меня это стало испытанием на прочность. Я понимал, что я одинок в своей борьбе с невидимыми врагами, ведь каждое мгновение — это лишь отражение моих переживаний. И пока его голос расплывался в пространстве, я оставался пленником своих мыслей, брошенным в бездну своих страхов и вопросов, на которые не было готов услышать ответ.