«Дора, в данный момент ты не сможешь одержать верх. У меня имеются неотложные дела на Земле, и тут нет никого, кто мог бы меня остановить — даже ты. Прекрати. Наши действия могут привести к тому, что в конце концов мы оба погибнем. Я не желаю причинять тебе боль, не стоит этого. Умоляю, отступи.»
Ангел уловил мой ментальный посыл. Плечи её расслабились, и, опустив лицо, Дора прекратила свои попытки уничтожить меня, точнее, очистить мою душу. В тот же миг я отменил контроль над Огнём Тьмы. Потерявший источник энергии огонь быстро впитался в землю, оставив за собой завораживающее зрелище. Вся земля, дёрн и трава, что разделяли нас, были обожжены и оплавлены; превратившись в горячее желе. В небеса устремились посмертные эманации насекомых, и, опасаясь случайно втянуть их в себя, я закрылся оклюменцией. Искушение силы, несмотря на царящее в душе спокойствие, было невыносимым. Поберегусь.
— Я услышала твои последние слова, прежде чем мы столкнулись, Сохатик. Ты избрал свою спутницу в Вечности. И ради нашей любви, никогда не стремись вновь повстречаться со мной. Я должна расправиться с клейменным меткой детоубийцы и не в силах противостоять этому. Прощай, мой любимый.
Раскрыв свои крылья, не уделив мне прощального взгляда, сверкающей стрелой Дора взмыла в Небеса, оставляя меня навсегда. Сердце мое предательски сжалось от боли и сожаления. Но теперь я могу укротить эти чувства и жить с ними, как с неизменным спутником.
Каждое мгновение, каждое воспоминание о нашем совместном полёте будет храниться в уголке моей души. Словно звезда, блуждающая по бездонному небу. И пусть тень твоего образа будет терзать меня, я навсегда сохраню в сердце этот светлый огонь нашей любви, о котором можно лишь мечтать, но который не позволит мне погрузиться в тьму.
— Приветствую Еристарха в моей скромной обители, — склонившись в поклоне, Учитель застыл, как изваяние.
Ещё один. Ах, ты, проклятый старик.
— Слышишь, Старый, а по лицу? Где ты видишь Еристарха? Я же того, торопыга непутёвый!
Подойдя ближе, Мастер разглядывал меня взглядом, проникающим прямо в самую глубину души. Затем, с облегчением вздохнув и тепло улыбнулся, его глаза вспыхнула искра иронии.
— Кажется, я окончательно ослеп и состарился. Конечно, мой непутёвый, растерянный, но умный ученик. Всегда стремящийся и спешащий, — сокрушённо покачав головой, старый некромант нежно хлопнул меня по плечу. — Ну что ж, пойдём, выпьем.
— Нажрёмся?
— А как иначе? Ещё как нажрёмся, Гарри, ещё как.
Смех лёгким облаком окутал нас, когда мы направились в дом. Учитель, как всегда, щедро делился байками и нелепыми историями из своей жизни. Я впервые за восемь лет позволил себе смеяться по-настоящему, ощутив радость свободы. Боль и тоска по Доре остались, но лишь подпитывают моё стремление. Это значит, что начался новый виток моей жизни. Гарри Джеймс Поттер ушёл в небытие. Пора вновь встреть мир — настал час, когда Гарри Джеймс Певерелл вступает в свои права как Последний Лорд Идущих по пути Смерти.
Позже я долго размышлял о том дне. Тот ледяной, отрезвляющий поток, что смыл магию вампирши, не только спас моё сознание, но и изолировал эмоции, заточив их в недрах моей души. Смог бы я встать на этот путь без такой помощи? Возможно. Ради своих потомков, ради ребёнка. Ради друзей.
Первое столкновение двух из трёх высших сил, что постигли меня, прошло достаточно мирно, если быть откровенным. Почему же не явилась третья? Может, их устраивало любое выбранное мной направление; в любом случае, они уже получили бы свою долю пирога.
И вот главный вопрос: была ли это Дора или же другой Ангел? В глубине души полагаю, что это всё-таки Дора. Как ведьма могла стать таковой? Достаточно того, что она была глубоко верующей при жизни, а её путь завершился, похоже, как у святых. Какой путь она могла бы мне указать для искоренения заразы, проникшей в магический мир? Я уже никогда не узнаю, что это был за путь. Я выбрал сторону в этом хаосе и никогда не сожалел.
Глава 10. Интерлюдия: Рон Уизли
Рональд Уизли бродил по лондонским трущобам, словно призрак, потерянный в лабиринте душных улиц. Несмотря на отсутствие чёткой цели, его сердце было исполнено тревоги, что мучила его, как непрошеный гость. Его огненные волосы, уже слегка приземленные серебряными прядями, ежедневно напоминали о невосполнимых утратах. Каждое утро, глядя в зеркало, он ощущал, как безжалостные нити времени вплетаются в его яркую шевелюру, словно тени воспоминаний о тех, кто ушел навсегда.