— Вот как? — мы несколько мгновений пристально смотрели друг на друга, после чего Морганна слабо, но всё же улыбнулась. — Ты точная копия моего брата. Поставь вас рядом, и различить будет непросто. Можешь называть меня по имени, некромант.
— Это честь для меня, Анна. — её глаза сверкнули, но гневной реакции не последовало. — Какое же поручение вы хотите мне задать?
— Воистину, кровь королей крепка… Но прежде чем мы обсудим мое поручение, внемли мне:
Придёт беда, как ветер в мгле,
Унесёт мечты, что были в тепле.
Предательство сделало дело,
Как тёмный завет.
Падёт мессия во мрак, теряя свет.
В глазах злоба и ярость,
Буря в душе.
Смерть силу дала и правду открыла,
В сердце искра, вновь жизнь возвратила.
Пройдёт он путь крови и мёртвых,
Как воин за правду, не зная боли.
Вспыхнет мир в огне очищенья,
Пройдёт по планете волна возрожденья.
Правду познал поздно народ,
Убили Мессию познав горести срок.
Одели корону, на трон посадили.
Куранты отбили час Короля,
Ведёт он народ к свету стремясь.
Замерев, королева пристально всматривалась в мои глаза. Какие странные строки, будто бы вышедшие из одного пророчества Трелони! Я резко встрепенулся.
— Анна, это что, пророчество? О Артуре? К чему оно? — не знаю, что ты отыскала в моем взгляде, но расслабилась и невольно улыбнулась.
— Я ошиблась. Значит, эти строки не имеют смысла, и ты подходишь под моё поручение. Ты ведь последний из рода Певерелл?
— Ты не ответишь на мои вопросы? — Морганна нежно улыбнулась. Чёрт возьми, она и впрямь не ответит, эта улыбка и этот взгляд мне до боли знакомы. Как же это бесит. — Ответь мне хотя бы на то, что произошло со мной, когда демон исчез.
— Переводишь разговор в сторону? Хорошо, раз ты даже этого не знаешь. Смертным трудно долго пользоваться силой Гласа и Воли богов. Особенно опасны частые использования. Ты, безусловно, хрупок телом, но силен духом. Я пришла вовремя, остановила разрушение твоего тела, но выкарабкался ты сам.
Правда? Значит, Глас и Воля для исключительных событий. Жаль, что такую силу так сложно контролировать — даже демоны пасуют перед ней.
— Тебе нужен наставник, иначе ты рискуешь погибнуть случайно. Будь осторожен. Используй эту силу только под моим контролем. Не делай этого самостоятельно. — после моего согласия Морганна приложила палец к губам. — Кстати, когда я пришла, на поляне шёл снег. Ты был его источником?
Зачем раскрывать все карты? Мы всё-таки враги, Анна прямо намекнула: если что-то пойдет не так, мне не жить. Но к чёрту, давайте играть по-крупному.
— Да, а что?
— Славно. Видишь ли, у нас нет зимы. Не мог бы ты вызвать снег для детей Авалона? На ту поляну собралось всё население младше трёхсот лет. Их радость такова, что редко доводится видеть. О своей тайне не бойся, снег не выдаст силу богини. Никто не догадается об этом.
— Хорошо, конечно. — ха. Завести дружбу с молодыми эльфами, с подрастающим поколением. Работаем, некромант.
— Славно. — произнесла королева, её улыбка внезапно померкла. — Как дела с твоим родом?
— Да, я последний. К чему этот вопрос? Ты собираешься отправить меня туда, не знаю куда?
— Нет, хотя искушение велико, ты можешь исчезнуть, так и не раскрыв своих истинных сил. — Она снова засмеялась, но смех прозвучал как-то неловко и смущённо. Чего? Такая древняя особа может смущаться? Мне это не нравится. — Но нет. Совсем нет. Я стара, Гарри, слишком стара и слишком устала. Устала наблюдать, как между нами и смертными, простирается бездна. Со стороны это выглядит удручающе. Особенно если помнить, каким был мир тысячи лет назад. Но чтобы найти покой, нам нужен наследник. Клянусь словом королевы Авалона, наш ребёнок будет воспитан как будущий правитель страны и как некромант. Ты подходишь на роль отца. Решай, некромант, решай быстро. Другого шанса не будет.
Раскрыв рот от удивления, я смотрю на Морганну, смущённую, но все же величественную и властную. Вот это поворот. Едва слышно я шепчу ответ. И никогда в будущем не жалел о своем решении. Морганна расцветает, становясь ещё прекраснее, если это вообще возможно.
Искренняя, тёплая улыбка и вновь зажжённый огонь жизни в глазах древней колдуньи были лучшим, что мне удавалось сделать для женщин. И даже недолгая радость и счастье Доры меркли перед этим новым огнём. Я не смог подарить счастья Доре, но смогу дать его Анне. Она заслуживает простого счастья женщины и матери.