Эльфы живут не на деревьях, а в простых деревянных домах. Большую часть жизни они посвящают охоте, изучению мира, магии и бесконечным тренировкам. Стрельба, владение различными видами оружия и магии.
Я старался отточить мастерство обращения с мечом, сражаясь с тенью, пока Морганна была занята своими делами. Никто не хотел со мной тренироваться, а с Анной сражение впереди. И я не желал раскрывать свои настоящие возможности. Но, повторюсь, гнетущее осознание неизбежного поражения не покидало меня.
— Гарри? — ласковый голос мягко оторвал меня от глубины воспоминаний.
Я очнулся, погружённый в своенравные грёзы своего детства. Дурсли подарили мне возможность увидеть «Звёздные войны». Этот единственный фильм, который я смог посмотреть полностью. И я был в восторге, фильм навсегда запомнился мне как нечто удивительное. Я мечтал стать джедаем, путешествовать по бескрайним просторам галактики, неся свет и справедливость мечом и силой. Особенно меня восхищал Вейдер — его образ оставил неизгладимый след. А удушение, которое он применял, внушало трепет и уважение. Ха!
Теперь моя мечта ожила. Тот жест, которым Вейдер приводил своих врагов в ужас, стал поистине устрашающим инструментом Гласа и Воли. Не знаю, что именно этому способствовало. Но, с простым движением руки, манекены поднялись в воздух, словно подчиняясь невидимой магии, как ожившая мечта о далёкой галактике.
Привычным движением сжимаю кулак, и дар богини сдавливает манекены, превращая их в безобразные, парящие обломки. Раскрываю кулак и Воля богини, подобно буре, разрывает оставшуюся часть манекенов на мелкие кусочки.
По всему залу разлетаются щепки, с грохотом ударяясь о магическую защиту, создавая эхо, которое гулко отражается от стен. Кровь струится по моему лицу, капая на пол, а тело охватывает слабость. Остатки дара богини тают; всего два таких воздействия на материальные объекты — и я иссушён. Даже малейшее воспоминание о том приказе, который я отдал Гласом демону и эльфам три года назад, причиняет боль.
— Я же говорила, на большее тебя не хватит, Гарри, — произнесла Анна, ступая ближе и касаясь меня с такой теплотой, что вся боль отступила. Волны покоя разлились по телу. Закрыв глаза, я невольно зажмурился, стремясь удержать это мгновение.
— Но Мерлин смог три раза, — возразил я, и её смех снова захватил меня, как всегда, очаровывая грацией королевы.
— Мерлин был сильнее меня. Только благодаря этому я, основатели Хогвартса и Артур объединили свои силы. Братец принимал на себя самые страшные удары Мерлина, усиленные силой Гласа и Воли. А мы, впятером, выматывали старого дурака, надеясь поймать момент, чтобы нанести финальный удар. — она сжала в руках длинный сверток, склонив голову с нежной улыбкой. — А ты слабее меня. Намного слабее. Не убивай себя, прошу. Два раза подряд — это твой предел. Третий будет фатальным.
Пожав плечами, я обнял её за талию, и она выдохнула, склоняя голову мне на плечо.
— Три года минуло. — в её голосе прозвучали печальные нотки, от которых я дрогнул. — Я не стану тебя переубеждать. Уже пыталась. Ты совершил невозможное, я жила по-настоящему, впервые за… Не знаю, сколько, возможно, целую вечность, была желанной, любимой и счастливой дурочкой. Я забыла, что отмеренное время уходит стремительно. Так быстротечно, но я не жалею. Как, надеюсь, и ты.
— Это были лучшие годы моей жизни. — я сильнее прижимаю девушку к себе. Улыбнувшись, она закатила глаза.
— А как же Нимфадора?
— Это иное. Вас с ней невозможно сравнить. Она простая смертная, достойная всяческого восхищения. Со своими достоинствами и недостатками. Я её люблю. Надеюсь, сейчас сложно понять. Ты же. Ты неподражаема, божественно прекрасна и манящая. При этом ты мудра, не выносишь мозг без причины, как это любят делать женщины по ту сторону мира. — ответом был ещё один мелодичный перезвон её смеха.
— Как же всё запущено. Прямолинейный и упёртый, как баран; нужно больше тонкости и завуалированности. Но это приятно. — по коже пробежали мурашки от тембра её голоса. Женщина знает, как воздействовать на меня, и не упускает возможности воспользоваться этим.
Анна цокнула языком и демонстративно отошла, показывая мне сверток.
— Испытание? — спросил я. — Это он?
Королева кивнула.
— О да. Перед своей смертью Артур перековал его в меч-посох, напоминающий твой клинок. Братец ковал меч всего три дня, что является настоящим искусством. Даже лучшие оружейники Авалона потратят на изготовление меча и зачарования не менее пяти дней. Ковал он не просто так и не из абы какого материала. Для клинка использовал небесный металл, который можно обрабатывать только в холоде. А это для вас, Павереллы, совсем не проблема.