Честно сказать, когда они начинают перед боем завывать, даже меня пробирает. Ну, чисто волки. Я кстати сам поспособствовал становлению легенды про снежных волков. Было дело, да. Вильцы решили в атаку рвануть, но разведку не провели, откуда же им знать было, что они атакуют отряд раза в три больший, чем их. Вот и пришлось, пока всех не перебили, запустить самую настоящую метель, и вот из снежной круговерти выскочили обезумевшие лютичи и кинулись убивать. Ну, чисто волки, когда на отару овец наскакивают, от крови обезумели. Резали всех без разбора. А они ещё и в волчьих шкурах, вот саксы и решили, что на них напали оборотни. Некоторые в панике в болото забежали, да там и утопли. У страха глаза велики. Ну а те, кто выжил, запустили легенду о снежных волках.
Правда, потом я как-то из интереса попробовал плетение составить, что снежных големов в виде волков анимирует. Пока больше трёх штук одновременно не выходит и контролировать их нужно лично, иначе снегом рассыпаются. Зимой, правда, легче и контролировать и создавать. Однако пока это на уровне баловства. Так же, как у Рарога огненная птица. У него она получается одна и, если отпустить контроль, норовит что-нибудь поджечь и во вспышке исчезает. Но нужно признать, поджечь зато может практически что угодно. Это ещё хорошо, что тренировался Ра во время войны на каком-то мелком свейском городке. Городка с тех пор нет и отстраивать его никто не пытался. А зачем отстраивать что-то на голой оплавленной скале? Ну да это Ра не специально. Тем более жителей в том городке и не было почти, большей частью они сбежали куда-то, а искать нам было недосуг.
Над лагерем саксов стояла тишина и полная луна, где-то вдалеке завыли волки.
— Один, два, три — что-то многовато для обычной стаи, как думаешь, Гаррик?
— Ну да, многовато. Так ведь с вильцами воюем, а они, говорят, все поголовно оборотни.
— Да не может такого быть, Гаррик, а только слышал я, что помогает им колдун силы немеряной и насылает на врагов их мороз лютый.
— Вот выдумаешь тоже, Илдвайн, ну какой мороз посреди лета?
А тем временем волчий вой рос и множился, и казалось, что вокруг военного лагеря собрались многие сотни волков. А луна всё светила, и вдруг откуда-то задул ледяной, пронизывающий до костей ветер и повалил снег. Через считанные мгновения всё заволокло снежной круговертью, и прямо оттуда, из снежных хлопьев, несущихся с бешеной скоростью, посыпались облачённые в волчьи шкуры воины. Они размахивали топорами и мечами и убивали всех на своём пути, словно обезумевшие от жажды крови волки, ворвавшиеся в отару овец.
— Оборотни! — Спасайтесь, братья! — что было сил завопил Гаррик и бросился бежать, его друг и напарник Илдвайн не мог последовать за ним, потому что оседал на землю с сулицей в спине.
В лагере мгновенно вспыхнула паника. При первых же криках об оборотнях мужество покинуло саксов, и все, кто мог, бросились бежать как можно быстрее и дальше. А посреди всего этого бесновались лютичи, убивая всех, кто попадался им на дороге.
Саксонского отряда не стало в течение каких-то пары часов, а вильцы потеряли совершенно мизерное количество воинов. В дальнейшем они ещё не один раз пользовались помощью мага Мороза, и каждый раз, услышав многочисленный волчий вой и узрев начинающуюся посреди лета метель, саксы бежали, даже не принимая боя.
А по Европе начала бродить легенда о снежных волках, что приходят по душу врагов славян.
Таких эпизодов во время Северной войны было много. Зато теперь столько легенд по западным землям гуляет, что волхвы завидуют. У них столько не получилось запустить.
Воспоминания — это конечно хорошо, но дела не ждут. Пока создаём запасы для войны и заодно ведём переговоры. Новый валит корельский не отказал пока, но и не пообещал помощь, хочет, чтобы мы ему каких вкусностей пообещали. Свеи и даны тоже норовят войска как можно меньше выделить, они сейчас больше заняты перевозкой франков и лангобардов[60], не всех, понятно, а только сервов. Те готовы последнее отдать, только бы от своих сеньоров подальше убраться. А то, что в итоге они на своём языке разговаривать не будут: во-первых — они не знают, а во-вторых — им наплевать. Главное, чтобы жизнь лучше была. По сравнению с их нынешней жизнью она действительно будет лучше. В чём-то, но в нашем климате жизнь точно не медовая. Однако же в Чистом-городе жить сейчас лучше всего, да не всех туда пускают. Только мастеров и только словенским языком владеющих.
Собственно поэтому у нас в городе учатся все. Я с Рарогом — потому что иначе в этом мире не выжить. Чем ты сильнее — тем больше шансов достойно прожить тебе и твоим ближним. Ближние — потому что учится господин и хоть так можно достигнуть хоть какого-то совпадения интересов. А все остальные — потому что если хочешь хорошо жить потом — нужно учиться сейчас. А дети и отроки — потому что это интересно. По той же причине наши гражданские руны учат все.
Пытались мы научить одного волхва магическим рунам — бесполезно. Видимо для того, чтобы понимать их, нужен талант волшебный. Примерно как у нас с Рарогом. При отсутствии таланта они останутся непонятными закорючками. Впрочем, гражданские руны прижились, но называются теперь черты и резы. Потому что местные на бересте пишут. Самый дешевый материал, буквально на любой берёзе есть. Содрал, просушил особым образом и пиши. Иногда даже не сушат, а пишут так. Но это если какое спешное дело.
Если же спеху нет, то вырезают руны тщательно, с украшениями всякими. На вывесках такие, да на княжьих грамотах. На грамотах, однако, ещё печать должна быть. На то есть специальная должность — княжий печатник. Весьма важная, надо сказать.
Саамы тоже не спешат соглашаться на предложения наших переговорщиков. Пришлось намекнуть свеям, что неплохо бы пугнуть некоторых несговорчивых. В итоге приплыл какой-то малоизвестный ярл на двух снекках и спалил несколько саамских весей. Причём приближался к ним демонстративно не спеша, так что все жители успели сбежать в лес, и только после этого спалил те постройки, что были.
Пришлось возмещать ярлу издержки, зато саамы решились признать меня верховным князем, и оттого мои люди теперь закупают у них напрямую всё, что они могут предложить. То есть и руду железную, и горный лён. Зато получают в обмен самые лучшие инструменты, что есть у нас в продаже, и кроме того защиту от нурманн.
Попытались тут парочка диких ярлов пограбить да примучить саамов, так пришла малая часть моей дружины и те ярлы уйти не смогли. Правда, несколько их хирдманнов смогли сбежать. Так теперь с той стороны никто не рискует на мои владения покуситься. Остальных предупредили, что если кто к саамам придёт примучивать, в обратную сторону придёт колдун, и хорошо, если пепел останется. Рарогу ближе идти. Могу и я, конечно, только тогда владения виновного будут больше похожи на владения йотунов. Вряд ли кому такое понравится.
Глава 16
Соревнование «брони и снаряда»!
Дальше саамов идти бесполезно. Разведчики наши ходили, лес там кончается и начинается что-то вроде степи, но на северный лад. Тундра называется. Там кочует народ лопарей или как их нурманны называют — лапландцы[61]. У тех кроме их оленей брать нечего, а по их тундре гоняться за ними — гиблое дело. Захотят торговать, сами своих оленей пригонят. Больше с них всё равно брать нечего. Разве что рыбу, так у нас и своей полно.
60
Лангобарды — древнегерманское племя. После покорения северной Италии, лангобарды начали продвижение на юг и расселились почти по всему Апеннинскому полуострову.
61
Лопари, лапландцы — малочисленный финно-угорский народ, проживающий на севере Снандинавии. Скандинавы называли их lappar или lapper, русские — «лопари», «лопляне» или «лопь», от этого наименования происходит название Лапландия (Лаппония, Лаппоника), то есть «земля лопарей».