…Тесла открыл рот, желая что-то сказать — вместо слов из сухих губ извлеклось облако черного, будто смола, пара.
Экспресс начал тормозить, и доктор подался назад, несмотря на широко расставленные ноги; ему пришлось опереться о столик, и он выпустил из рук кабель, выпустил заводную рукоятку. Треск генератора постепенно затих. На стеклах, позолоте, суконной обивке, металлических и деревянных экстравагантных украшениях купе класса люкс, на рюмках — везде искрился снежный осадок, будто прихваченная весенним приморозком роса.
Я-оно опустило оконное стекло, чтобы впустить в купе теплый воздух.
Тесла выпрямился, вытер платочком губы и лоб. Сняв перчатки, он тщательно вытер ладони, каждый длинный, костистый палец по отдельности.
— Тело, дорогой мой сударь, тело — это сила, мы еще не заслужили власти над нею.
Я-оно с трудом скрыло раздражение:
— Немножко гимнастики еще никому никогда не повредило.
Американец дышал легко. Во всяком случае, на уставшего он не был похож — дыхание становилось более глубоким, щеки порозовели, зрачки расширились.
— И давно вы это делаете?
— Я заметил, что это помогает мне в работе. Очищает мысли, если можно так выразиться. — Он вынул портсигар. — Имеются и другие эффекты, но их сложнее описать.
— То, что происходит с вашей тенью…
— Нет, я имел в виду состояние разума. Тело — это сила, но вот разум, топ ami[68], это единственная вещь, за которую человек полностью отвечает на этом свете.
— И вы не боитесь, что таким образом рискуете, что он откажет? Что вы вообще знаете об этой тунгетитовой силе?
Тесла добродушно рассмеялся.
— Дорогой мой, как-то раз я пропустил через собственную голову электрический ток с напряжением сто пятьдесят тысяч вольт. И вы считаете, будто бы мы про электрический ток знаем уже все? Эксперименты проводятся затем, чтобы узнать нечто новое; с тем, что известно, никто не экспериментирует, потому что нет никакого смысла. — Он закурил; пламя спички на мгновение вспыхнул черной кляксой, когда Тесла его задул. — Что меня беспокоит… Вот скажите, какие бы я мог провести эксперименты для проверки вашей гипотезы.
Я-оно пнуло кончиком туфли лежащий на ковре кабель.
— А что мы, собственно, знаем о связи между теслектричеством и лютами? С чего вы…
Двери купе открылись. Вошла жена — не жена, спутница Николы Теслы, молодая женщина, с которой я видел его в вагоне-ресторане. Она вошла, и сразу же за порогом остановилась, словно замороженная. Синяя юбка от английского костюма, высокий стан, серебряный медальон на жабо из ирландского гипюра, светлые волосы, заплетенные в уложенные короной косы. Сколько могло быть ей лет? Семнадцать? Несомненно, она была моложе панны Мукляновичувны.
Девушка глянула на Теслу, на динамо-машину, снова на Теслу, сжала губы…
— Кристин! — воскликнул доктор.
Та повернулась на месте и выбежала, хлопнув дверью.
Я-оно обменялось с Теслой понимающими взглядами. Он выбросил папиросу в окно, снова натянул белые перчатки, пригладил волосы. Только после того он отключил от генератора заводную ручку и кабель, снял машину со столика и уложил назад в сумку. Ему не сразу удалось попасть ключиком в отверстие замка — поезд резко тормозил, трясло все сильнее. Когда доктор перетаскивал саквояж в шкаф, я-оно поднялось с места и высунуло голову за окно.
Здесь не было никакой станции, куда не глянешь — никаких построек, во всяком случае, не по этой стороне путей; вообще никаких следов цивилизации — только горы и горная природа, дикий Урал. Солнце уже полностью вышло из-за грязных туч, и лежащий на пологих склонах лес источал буйную зелень.