Кливейн, Кельвет и их товарищи заняли кресла по обеим сторонам стола и, коротко помолившись, приступили к еде. Маг тоже захрустел соленым огурчиком, продолжая прикидываться наивернейшим слугой Его Высочества. Покосившись на худой силуэт, затянутый в куртку, пожилой военный благодушно поинтересовался:
— Вы симпатизируете магам, мой принц?
Юноша помедлил, мечтая о кусочке яблока, нанизанном на вилку.
— Я высоко ценю их талант, господин. Как вам должно быть известно, в прошлом жители Талайны часто умирали из-за болезней, которые теперь маги способны излечить. Кроме того, бывают случаи, когда бейся — не бейся, а спасти человека, лес, королевство или гору способна лишь магия.
— Понимаю, — серьезно кивнул прапорщик. — Я рад, что вы относитесь к этому серьезнее вашей матери.
Очередное сборище слуг беспорядочно заметалось по комнате, поставило перед принцем вино (на этикетке пламенела надпись «Delles Haraine»), а перед воинами — тарелки с мясом, покрытым чесночным соусом. Уильям ощутил мимолетное раздражение.
— Насколько я мог заметить, ваша прислуга понятия не имеет о хороших манерах. Ясно, что вы — солдаты, и вам некогда заниматься обучением тех, кто работает на благо крепости, но я все же рекомендовал бы уделить этому хоть каплю внимания. Есть определенные нормы, принятые в обществе королей, и я не люблю, когда их так откровенно нарушают.
Прапорщик смутился. Слуги вымелись в коридор и там зашептались, возмущенные поведением гостя.
— Прошу прощения, — покраснев, пробормотал пожилой военный. — Они это не со зла. Мы — люди простые, Ваше Высочество, и королей принимаем редко. Ваши родители, например, не пересекали Альдамас уже около трех десятилетий, и тут бывали разве что неприхотливые господа маркизы, избранные вашей матерью, как властители озер. Скажите, они все еще пишут вам о состоянии тамошних земель? Я был расстроен, получив известие о смерти господина Амса — говорят, он героически пал в бою с тем кошмарным песочным ящером…
Кельвет вздрогнул и уронил кубок. Багровые капли полусладкого вина испачкали скатерть, и наемник виновато вскочил:
— Я все уберу.
— О, не беспокойтесь, — отмахнулся прапорщик. Его мутноватые синие глаза, вероятнее всего — наполовину слепые, — слегка сощурились. — Неужели вам попадался этот чертов зверь?
Наемник поморщился, как будто кислый лимон проглотил. И, не скрываясь, потянул себя за рукав. Шнуровка манжеты подалась, и ткань послушно поползла вверх, обнажая свежие шрамы, кое-как обработанные травяным зельем. У юноши все застыло и обледенело внутри, едва он сообразил, что рана, некогда разорвавшая руку наемника на части, была нанесена одним-единственным когтем, да и то вскользь. Можно считать, что Кельвету повезло, однако…
— Песочный ящер… — повторил Его Высочество и нервно хлебнул вина. — То есть… дракон? Матушка не удостоила меня подобными новостями, и я был бы счастлив, если бы вы сочли правильным со мной поделиться.
Побледневший Кельвет вытер кресло салфеткой и снова сел. Его молчание задело Уильяма сильнее, чем задело бы лезвие ножа, но тут голос подал Тхей, отложив свою расправу над огурцами.
— Эта зверюга прилетает из леса, — негромко сообщил он. — Ворует людей. Сначала мы подозревали, что он охотится за каким-то из благородных родов, но потом ящер украл девушку из озерного села, и все наши догадки пошли крахом. Мы понятия не имеем, что у него за цели. Я верю, что драконы разумны, но достичь взаимопонимания с этой тварью у нас вряд ли получится.
Кельвет закрыл глаза. Прапорщик, бегло подхватив со стола бутерброд с вяленой рыбой, добавил:
— Ко всему, эта зверюга огромна, словно целая башня. Ей достаточно левой лапы, чтобы снести нашу крепость. Глазищи зеленые, шкура вся в чешуе, стрелами не пробить. Я бы предположил, что сработает катапульта, но в горах использовать ее чревато, да и не прилетает сюда крылатая тварь. Посоветовать бы семье господина Амса, но после его гибели я утратил с ними всякую связь.
Уильям уставился на свою тарелку. Тхей, улыбнувшись — похоже, ему нравилось постоянно спорить с Кельветом, — продолжил трапезу.
— Благодарю вас, — искренне обратился ко всем юноша. — Если бы не вы, я бы, наверное, никогда не услышал, что в нашем королевстве не все так славно и гладко, как нашептывала мне матушка.
Благодарить было сложно, потому что на сердце Его Высочества скребли кошки. Весь гениальный план, разработанный магом, заканчивался как раз в Драконьем Лесу. Именно туда Гильдия обязывалась доставить принца, а сама сворачивала в герцогство Вилейн. И если там действительно живут не разумные драконы, а страшная, кровожадная песочная тварь, готовая растерзать кого угодно, стоит ли овчина выделки? Хотя, с другой стороны, проще и приятнее умереть, чем жениться на принцессе гномов…
Такие тревоги, явные и не слишком, преследовали принца до глубокой ночи. Он боялся, что не уснет, что будет метаться с боку на бок до самого рассвета, но усталость за мгновение взяла свое, и юноша, спрятавшись под шерстяным одеялом, погрузился в глубокий сон безо всяких видений.
***
Гномье посольство покинуло пограничную крепость, едва рассвело. Экипаж и телеги, никем не проверенные, выехали на тропу, и за ними с грохотом закрылись ворота, подняв целую тучу пыли. Тхей закашлялся, а старый гном неодобрительно покосился на ветхую конструкцию, вряд ли способную продержаться в нынешнем состоянии дольше пятидесяти лет.
Как и любой представитель низкорослого племени, он помнил те времена, когда крепости еще не было, а Талайна не считала горный хребет Альдамас своей собственностью. Он помнил те времена, когда родная мать Уильяма правила западными землями рука об руку с его отцом, и до сих пор называл их самыми славными. Как говорится, раньше и трава была зеленее, и солнце ярче, и мир вертелся вокруг своей оси не по велению магов, а потому, что его вдоль и поперек исходили выносливые ноги героев. Сейчас, по мнению гнома, все достойные люди либо вымерли, либо уплыли куда-то за Эсвиан — и приходилось общаться с мелочными, вечно сердитыми, недовольными каждой мелочью идиотами.
Об Эсвиане старый гном тоже хорошо помнил. Он помнил, какие чудесные корабли строили те, кого жители Талайны окрестили варварами. Он помнил, как реяли над морем белые паруса, как попутный ветер подгонял фрегаты и шхуны, как бравые капитаны командовали атакой на сухопутных крыс, как…
Господин Кливейн тяжело вздохнул и отвернулся к распахнутому окошку, но очертаний гор, сонных, почерневших, суровых, не увидел. Перед его глазами плыло прошлое, доблестное, гордое прошлое, где он сам был отнюдь не стариком, а молодым, уверенным в себе парнем, пришедшим ради торговли — и не сумевшим больше уйти.
Уильям дремал, укрывшись плащом, и черная половина его волос забавно топорщилась над ухом. Белая, напротив, лежала ровно, словно ее как следует причесали — хотя принц, кажется, мало волновался о своей внешности.
Он был точной копией своей родной матери. Тот же рассеянный, иногда беспокойный, взгляд, та же улыбка, те же загадочные пряди, поделенные на два разных цвета столь ровно, словно это было сделано при помощи магии. Тот же, немного сумасшедший, характер — ну кто в здравом уме поедет в Драконий Лес, тем более выяснив, что там нет разумных драконов?
Пойти, что ли, с ним — всего-навсего убедиться, что песочная тварь не сожрет юношу в первые же секунды? Да нет, потом свои же коллеги засмеют. Скажут — вот она, независимая Гильдия, испуганно и поспешно бежит за принцем, покинувшим свою родину так легко, будто она была для него обузой. А может, именно обузой она и была? Кому, опять же, понравится наблюдать за матерью, вовсе не такой умной и расчетливой, какой она мечтала выглядеть перед всеми? Кому понравится жить рядом со свиноподобным отцом?