Наступил день, когда я нашла в себе силы рассказать обо всём Кате: мы вместе с ней поплакали о бедняжке Ние, поговорили о Свене, пожелав ему скорейшего выздоровления, вспомнили все наши «злоключения» ― смешные и страшные, и те загадки, которые так и остались неразрешёнными, например, странные надписи на стене в переулке. Теперь мы вряд ли узнаем, что же это было, ведь спросить-то ― некого…
Общий «секрет» очень сблизил нас с Катей. Несмотря на разницу в возрасте, мы стали не просто сёстрами, а подругами. День за днём жизнь потихоньку возвращалась в привычное русло: я работала, Катя ― училась. И никаких монстров по нашу душу не приходило. К счастью.
Я скучала по Ние и Свену. Иногда представляла себе, как всё могло бы сложиться: Ния осталась бы жить с нами, Свен навещал бы её, и я могла бы видеться с ним, хотя бы изредка. Но всё это было только в моих глупых и несбыточных розовых мечтах. Стоило мне подумать, к чему привело бы такое «счастье», какой ужасной опасности мы все подверглись, и моя голова сразу «умнела», возвращаясь меня к скучной, но надёжной реальности.
Приближался Новый год, мой самый любимый праздник ещё с детских лет. Мы с Катей наряжали ёлку, весело болтая и подшучивая друг над другом, когда в комнату пришёл папа и огорошил меня заявлением: «Лёка! А тебе письмо из Парижа!»
Мы с сестрой засмеялись, приняв это за розыгрыш. Но папа с серьёзным видом протянул мне конверт. Я взяла его в руки, и сердце забилось, как сумасшедшее. Письмо, и правда, было из-за границы ― всё в иностранных марках и штемпелях, наш адрес был написан на французском языке, а отправитель не указан.
Замирая, я вскрыла конверт. Внутри находилась красивая открытка с видами зимнего Парижа и Эйфелевой башней в центре. Небольшая надпись, сделанная незнакомым почерком по-русски, поздравляла меня с Новым годом, желая всех благ и счастья. А под надписью был рисунок, сделанный цветными фломастерами или пятилетним ребёнком, или человеком, совершенно не умеющим это делать. Такой, в стиле ― «палка, палка, огуречик, вот и вышел человечек».
На рисунке были изображены две фигурки ― одна, та, что побольше, в сером плаще с капюшоном держала за руку вторую, маленькую, с головой, покрытой спиралями, видимо, означавшими кудрявые волосы и одетую во что-то чёрное с большим белым воротником. Их глаза напоминали пуговицы, а рты были смешно растянуты в улыбках до ушей.
Под рисунком «острым» почерком с наклоном влево было подписано: «Спасибо, Лёка! До встречи!»
Прибежавшая на шум мама изумлённо смотрела, как две её взрослые дочери, бегают вокруг ёлки как дети, осыпая друг друга конфетти и разноцветным дождиком, смеются и обнимаются. Она покачала головой и сказала со вздохом: «Похоже, для кого — то Новый год наступил раньше времени», ― и ушла на кухню готовить салаты.