Хотя, дотошные комментаторы сомневались в его слабоумии, усматривая в инициативе депутата либо будущую предвыборную программу, либо личную вендетту. А говоря о вендетте, вспоминали про дедушку-бандеровца, так как других причин для неприязни отыскать не смогли.
Со своей идеей-фикс Валежников несколько раз обращался в ГУВД и имел аудиенцию у генерала. Добрался даже до министерства, побывав на приеме у замминистра. Там его внимательно слушали, вежливо кивали, а проводив, крутили пальцем у виска.
California drЫming – напевал замминистра после его ухода, а начальник главка просто матерился, без мелодии и рифмы.
В общем, оборону пока держали, но обстановка была нервозной. В этой обстановке, прямо в райотделе, все и произошло.
Осажденный ОВД находился на окраине города, в социально гиблом месте. Вокруг серая, панельная застройка. В основном общаги, которые ни с чем не перепутаешь по отсутствию пластиковых окон и облезлой штукатурке в тех местах, за которыми скрывались общие санузлы и душевые.
Нездоровая атмосфера повлияла даже на растительность. Деревья и кусты росли здесь не вверх, а в бок, вкривь и вкось, словно преодолевая невидимые силы, давящие их книзу. Земля неохотно принимала в себя их корни, и они, как узловатые стариковские пальцы, расползались по поверхности, цеплялись за края бетонных обломков и арматур.
Только тополя на все плевали. Торчали ровными свечками, напоминая аллергикам про грядущий май. Но, не только аллергики страдали. Страдали все и круглый год.
Именно эти тополя облюбовали вороны, в несметном количестве летавшие питаться на свалку, с одного конца города на другой. Здесь пернатые устраивались передохнуть и опорожнялись на все, что было внизу, сопровождая процесс своим бесподобным: «Кар-р-р!».
Принимать теплотрассы земля вообще отказалась. Они шли сверху, обмотанные расслоившейся стекловатой, делая услужливые изгибы над въездами во дворы. Сохранившаяся, местами, жестяная обшивка блестела на солнце, отполированная задницами местных пьянчуг.
Дороги, считай, отсутствовали. Когда-то, при царе Горохе, в их качестве уложили бетонные плиты с поверхностью в сеточку. Тогда было неплохо, но время прошло, плиты раскрошились и лопнули. Местами провалились, местами встали раком. Получился отличный трек для мототриала и непроходимая, каменистая пустыня для машин.
Так что, какой-нибудь Некрасовский крестьянин почесал бы голову, да и признал: его-то колея, поровнее будет!
Среди этого уныния, райотдел смотрелся даже и неплохо. Построен в середине восьмидесятых и сразу в целевом исполнении. В смысле, не был приспособлен из заброшенной школы или детского сада.
На полный капремонт денег никогда не было. При каждом новом начальнике, в работу бралась какая-то часть здания и ремонтировалась по его вкусу, доступному бюджету и дизайнерскими трендами соответствующего периода.
При одном обшили сайдингом первый этаж. При другом соорудили крыльцо с черепичной крышей и заменили входную дверь. Третий вставил приличные окна на втором этаже. Следующий положил линолеум, с красавенными, лакированными плинтусами на третьем.
Текущее руководство облагородило дежурную часть. Теперь у них был ламинат, светло-зеленые панели на стенах и подвесной потолок.
И при всех, без исключения, начальниках рос все выше и становился все капитальнее забор.
Пытливый наблюдатель мог бы проследить здесь историю строительной моды и наполнить иллюстрированный атлас. Но, только видами снаружи. Внутри отдела съемка была запрещена.
Раз он такой красавец, к ОВД периодически пытались подтянуть сносную дорогу. Всегда без результата. Земля тут исповедовала бодипозитив и сомнительные улучшения отторгала, ибо нехрен!
Хотя, может, зря я так на землю. Инженерная мысль утверждает, что под асфальтом должен лежать какой-то щебень, а под ним еще что-то. Жонглирует терминами: фракции, гидроизоляция, дренаж и покатый профиль.
Представить не могу, зачем все это нужно. И полицейские начальники тоже не представляли. По их замыслу, асфальт обязан намертво прилипать к дорожной пыли и лежать на ней вечно.
Дело за малым: убедить в этом асфальт. Но он, через два-три месяца, пускался в бега. Хоть в розыск его объявляй!
Теперь вид изнутри.
Обычный отдел, первичное подразделение органов правопорядка. Не хуже и не лучше остальных, все по среднему.
По количеству надзирающих и контролирующих лиц подобен нижнему листу в пачке офисной бумаги. Число им – бесконечность. Имя – легион.
Повсеместно и у всех полицейских это называется одинаково: работать на земле.