Его пальцы коснулись моих щек, стирая первые слезы. Он явно ожидал такой реакции от меня.
— Если есть что возрождать. Ты небезразлична мне, малышка, — он отпускает моё лицо и, отступая, создает расстояние между нами. — Я привез тебя сюда, чтобы показать, как всё было. Что бы понять, что это было. И есть ли сейчас. Я буду предельно честен с тобой. И хочу, чтобы ты знала, что я чувствовал тогда. С тобой.
— Я назвал тебя идиоткой про себя. А Сакуру еще той курицей. Но это не важно. Ты не взяла мой кардиган, но взяла Гаары. И я был раздражен. Не хотела принимать помощь. Мы впервые говорили в старшей школе, после того как ты успешно забыла меня. И ты коснулась меня, — он усмехнулся. — Я как глупец подумал, что стена пройдена. Но так думал только я.
Облокотившись о стол, где раньше и сидела, я посмотрела на него, наклонив голову. И как только закрыла глаза, вспоминая то происшествие, улыбнулась, пытаясь быть честной:
— Я была влюблена в тебя с самого начала, Саске. Банальное очарование превращалось в серьезную любовь, как казалось мне. Тогда, когда ты обращался к Гааре, пытаясь завербовать его, я сидела и наслаждалась твоим голосом.
Его улыбка было первым, что я увидела, открыв глаза. Это было так давно. И одновременно так недавно. Парадокс времени. Грустный парадокс.
— Спроси меня: «Почему ты влюбилась в меня?» — произнесла я, скорее для себя.
Но Саске послушно повторил:
— Почему ты влюбилась в меня, Ричи? — он рассмеялся. — Моё смазливое лицо?
— Учиха, ты себя в зеркало видел? — я улыбалась. — Все мы смотрим на внешность, сначала. Но «самый красивый» не ограничивалось. Я видела тебя умным, сильным, вы дрались с Наруто, но и были друг за друга, ответственным в футболе, спокойным на уроках, время от времени улыбающимся. Моя глупая влюблённость переросла, когда ты стал заботиться обо мне, отвечать. Я словно видела тебя впервые Саске, и мне это нравилось. Мне нравилось открывать тебя заново. Нравилось открывать те же качества, но в новых проявлениях. Возможно поэтому?
Остановившись, я посмотрела на него, парня, которого любила.
Не выдержав расстояния, которое сам устроил, Саске дотронулся до меня ладонью, проводя вверх с предплечья до локтя. Мурашки табуном прошлись по коже. Рука скользнула, обнимая талию, и притягивая к своему хозяину.
Я уткнулась лбом в его грудь, не выдерживая пытки его тела. Я, черт возьми, помнила всё. Всё, что с нами было. Я даже помнила его голым.
Всё что мы чувствовали волной накрыло меня.
— Не нужно, — прошептала я, когда поняла, что он хотел сделать. — Пожалуйста.
Саске не стал мне перечить, но и по-своему не сделать не мог. Осторожный поцелуй в шею, заставил встрепенуться. А его одолели воспоминания.
— Эти засранцы обыграли меня. Я поцеловал тебя впервые только потому, что безумно ревновал. Возможно, не о таком мечтают девушки, но всё же я ревновал. Тогда я пытался оставить тебя в покое. Пытался не думать. Но эти болваны, — он усмехнулся, поправляя мои волосы.
Я усмехнулась, выдыхая ему в грудь.
— Знаю, догадалась.
Есть места, куда я не хотела возвращаться. Ни за какие деньги не хотела. И не хотела вспоминать всё то, что обдумывала последние дни. Воспоминания и не принятые решения крутились в моей голове, когда мы переступили порог их дома. Их пустого, безжизненного дома. Однако он не выглядел заброшенным или неубранным. Видимо слуги наведывались сюда время от времени.
— Я ненавидел всех, когда родители попали в автокатастрофу, — тихо произнес Саске, останавливаясь в коридоре напротив лестницы. — Мой мозг не допускал и мысли, что ты могла переспать с моим братом, когда он сказал это. Но тогда. То как он смотрел на тебя или при упоминании твоего имени. Он сказал, а я не мог поверить. Но смог воспользоваться этим.
Я прошла за ним в коридор. Вот тот телефон. Рамки с фотографиями, где счастливая семья. Счастливая полная семья. В то время у меня было одно желание: забрать его боль.
— Саске, — прошептала я. — Спроси меня.
— Не нужно, — он встряхнул головой, поправляя волосы. — Тогда я не поверил, но оттолкнул тебя. Это было чертовски больно терять кого-то. Терять их. И я не хотел этого снова. Настроить тебя против себя было легко. И казалось правильным, — и, сглотнув, он продолжил: — Сакура.
— Сакура, — повторила я.
Он стал верить мне. Доверять. Перестал ревновать на пустом месте. Но я и не заметила таких перемен. Поэтому и поверила в его ненависть.
Саске устало спустился по стене, усаживаясь вниз на пол, возле столика с телефоном. Устало потерев глаза, он продолжил:
— Она подыграла мне, когда ты приходила. Но я не трогал ее. Никого не тронул. Мог, но не хотел. Однако, когда я понял, что ты нужна мне, что я не могу без тебя, что желание обнять тебя перевешивало все остальные, тогда уже было поздно. Итачи появился в твоей жизни, и я не мог ничего поделать.
Мои слезы стали капать на пол, и я присела на лестницу напротив Саске. Единственный раз, когда я решилась поговорить с ним. Но он не хотел. Всё, чего он хотел это быть подальше от меня.
— Поговорить, Саске. Мать твою, все, что нам нужно было это поговорить, — глаза упали в пол, вспоминая то утро. — Я сидела в твоей кровати и прислушивалась, ждала, когда ты придешь. Укутанная твоим одеялом и запахом и мечтала как глупая девчонка, что ты придешь, и мы всё сможем пережить, что я смогу помочь тебе, что я забуду о том постыдном поцелуе, и ты простишь меня, после ругани. Что с вашими родителями всё будет хорошо, — я уткнулась лбом в колени. — Но ничего не случилось.
Он ошарашенно посмотрел на меня.
— Вы целовались.
Я не знала, что он знал. Оказывается ничего. Вздохнув, я принялась подбирать слова. Ибо я боялась этого момента, как огня. Хотя быть сожжённой казалось лучшей перспективой.
— Когда он подошел к трубке то стал сам не свой, а затем помутился рассудок, и он поцеловал меня.
— Хм.
Сжатые кулаки говорили, что он злится.
— Мы бы пережили это? — прошептала я.
Саске обреченно посмотрел на меня, а затем перевел взгляд на мои руки. Тяжело выдохнув он поднял взгляд к потолку, откинув голову.
— Я подарил тебе кольцо, малышка. Я бы простил тебе всё что угодно.
Колечко с символом Учих. Маленький символ его любви. Обещание.
Оно стало моим символом неверности. Моим символом утраченного.
И я стала ненавидеть это колечко после расставания. Раз сто хотела выбросить, пока не положила его в коробочку и не забросила в шкаф. До недавнего времени.
Потянув за длинную цепочку вверх, я достала то самое кольцо, показывая его парню. Я продела его на цепочку сегодня утром.
Удивленный взгляд от Саске, указывал, что он думал, я забыла.
И я пояснила:
— Ты сказал, что любишь меня. Единственный раз, когда я слышала это. Разумеется, я не смогла забыть это. Даже если бы хотела.
Не ответив ничего, он подхватил меня на руки, относя в свою старую комнату. И не отреагировав, почувствовала, как меня укладывают на кровать.
— Итачи задолжал мне поцелуй.
Отчего-то я грустно усмехнулась, вспоминая вчерашний день.
— Он ушел. Мы больше не вместе.
Саске смотрел на меня, и его еле заметная улыбка расцветала, а глаза выдавали радость. Но он всё равно спросил:
— Один поцелуй?
Но не успела я ответить отказом, как его мягкие губы накрыли мои, легко подчиняя. Но не найдя отклика, Саске направил руки вверх под платье. Легко проходясь вдоль тела. Инстинктивно моя рука вплеталась в его волосы. Он только принял это за призыв действовать, углубляя поцелуй и сжимая грудь. Стон, зародившийся внутри, так и не вырвался.