— Да я и сам не знаю. Валяй, что здесь плохого?
— Тогда поздравляю тебя.
— Спасибо, Наташенька, — он поцеловал мои волосы.
— И подарок.
— Не надо подарка. Ты — мой подарок. И другого мне не надо.
— Надо.
— Ладно. Давай.
Я взяла его руку и положила на свой живот.
— У нас будет ребенок.
Он чуть вздрогнул, и я почувствовала, как участилось биение его сердца.
— Что — что ты сказала?..
— У нас будет ребенок.
— Наташенька… — только и проговорил Слава.
Может ли передать все оттенки чувств одно слово? Наверное, да, потому что он не сказал больше ничего, но мне стало так хорошо, как очень давно не было в жизни. Или совсем никогда?
По моей щеке скатилась слеза и упала ему на грудь.
Не знаю почему, но мне вдруг захотелось плакать. Может, эти слезы должны были смыть боль моих воспоминаний, как дождь смывает с оконного стекла пыль и вновь делает его хрустально-прозрачным?
— Ты… плачешь?
— Нет, это я… нет, ничего.
Я опять плакала на его груди, как тогда, на дороге, которая едва не увела меня в вечность, но сейчас все было по-другому: тогда у меня не было будущего.
Слава не утешал меня, а просто нежно гладил по волосам, понимая, что я должна очиститься от своего недавнего прошлого и распрощаться с ним навсегда.
Потом мы заснули — чтобы проснуться завтра в нашем новом чудесном мире.