Стало плохо и жарко.
Мы с Джимом остолбенели, а Псих резюмировал сурово:
– Надо уничтожить. Представляете сколько отсюда вылупится? Марго, придётся бить.
– Э-э-э… – ответила я.
– Ударь магией, – продолжил Псих. – Припечатай как следует, и пойдём.
Я испытала смешанные, неоднозначные чувства. С одной стороны, я видела взрослых карумов и понимала, что оставлять кладку действительно нельзя, а с другой – кладка выглядела слишком зловещей и до омерзения неприятной. Мне очень хотелось уйти вот прямо сейчас.
– Ну же, Марго! – подтолкнул Храфс, поднимая поросшую травой «шкуру» ещё выше.
Я зажмурилась. Потом сжала в кулаке рубин и уже привычно нырнула в его опасное тепло. Несколько секунд медитации, и я попробовала немного поменять обычную схему. Вместо силовой нити, выходящей из артефакта, вообразила огненный шар, который вылетает, скользит вперёд и начинает расти.
– Отлично, – прозвучал тихий комментарий.
Распахнув глаза, я увидела свою фантазию воплощённой в реальность. Яркий шар проскользнул под покров и действительно увеличился.
– А теперь отступаем, – велел бросающий палку Псих.
Магия исчезла, укрытая странным серым покровом.
Мы дружно попятились. И ещё. И опять… А потом «холм» дёрнулся! Миг, и он забился как бешеный, а из-под шкуры-покрова повалил густой чёрный дым.
– Ну вот и всё, – сказал старшекурсник. – А вы боялись.
Я облегчённо выдохнула, МикВой тоже, но тут холм пронзительно запищал, напомнив закипающий чайник с неисправным свистком.
От звука заложило уши, а когда он стих, послышался другой – уже знакомое щёлканье. Только теперь звучало в нём нечто такое, что пробрало буквально до костей.
– Бежим, – второй раз за день выдохнул наш предводитель. И повторил уже панически: – Бежим!
Глава 6.
Георг
Можно ли доверять Маргарите? Можно ли верить в то, что она не встрянет в новые неприятности?
Мои чутьё не верило, интуиция рычала. Но я ведь не зверь? Я человек разумный и думаю, прежде всего, головой.
Ну а разум твердил, что, если забыть про спасение страшного лысого кота и взлом артефакта, ничего такого уж вопиющего юная леди Сонтор не совершала. Даже странное происшествие в Храме не повлекло никаких негативных последствий. Возможно троица адептов действительно посетила Храм просто так?
Голые факты, лишённые моей предвзятой оценки, упрямо твердили, что всё хорошо.
Второе, на что указывал разум – я король, и мне нужно заниматься делами. Ведь существует часть вопросов, которые никто кроме меня не решит.
Именно с такими мыслями я начал это утро и, буквально впихнув себя в кабинет, уселся за важные бумаги. Портрета Филинии Сотнор здесь уже не было, его убрали в самую дальнюю комнату моих покоев. Тем не менее, не вспомнить про полотно я не мог.
Магия пусть медленно, постепенно, но уходит. А вокруг девушки на картине целый рой магических семян.
– Очень интересно, – пробормотал я и решительно отбросил мысли о Маргарите.
Просмотрел один отчёт, второй, третий… А потом ко мне заглянул секретарь с ожидаемым, в общем-то, сообщением:
– Ваше величество, лорду Паору стало хуже. Лекарь велел пригласить священника.
Я не выругался лишь потому, что ситуация была закономерной. Да, маги живут дольше простых смертных, но никто не вечен. Лорд Паор, бывший когда-то правой рукой моего отца и долгое время служивший старшим советником уже при мне, не исключение.
Вероятно, вцепись Паор в эту жизнь зубами и когтями, то победил бы болезнь, но лорд не хотел.
Он устал.
Увидеть смену нескольких эпох, долгое время стоять у руля большого королевства, нести ответственность за жизнь множества людей – это действительно сложно.
Итог был закономерен и понятен, однако прощаться с Паором я всё равно не хотел.
Чтение ещё одной короткой сводки, и я поднялся – отправился к покоям бывшего советника. Вошёл в затемнённую спальню, наполненную острыми запахами лекарских зелий, и приблизился к кровати.
Невзирая на полное изнеможение и практически слепоту, меня узнали:
– Георг? – скрепуче позвал Паор. – Это ты?
Я подхватил его холодную шершавую ладонь, сжал.
– Георг, – губы старика дрогнули в улыбке.
Паор посвятил службе всю свою жизнь, семьёй так и не обзавёлся, хотя имел множество фавориток. У него оставалась родня из боковых линий, роскошный замок в собственности, но жить он по-прежнему предпочитал здесь, во дворце.
Я не возражал. Какой-то частью души до последнего надеялся, что Паор воспрянет.
– Недолго мне осталось, – прозвучало и грустно, и одновременно оптимистично. – Но ничего. Говорят, что смерть – это не всегда конец.