Она отстранилась, оставив в сердце Гириева лишь боль и пустоту.
И вот, за ней захлопнулась дверь.
—Костян, проследите за ней. Мне нужно знать, что она спокойно доберется до аэропорта.
С этими словами он направился в свой кабинет, заливать свою личную потерю алкоголем.
Атанас знал, что алкоголь поможет заглушить эту невыносимую боль .
54. Мне не жаль, мне не жаль...
Катя
Турбулентность самолета казалась отражением ее собственных внутренних бурь.
Вот вроде бы ушла, как и хотела.
Только почему же мне так больно?
В этот момент девушка поняла, что она не хотела, чтобы Гириев ее отпускал.
Вот так вот.
Она думала, что не отпустит.
Катю пронзило узнавание – она тоже была как этот самолет, пытаясь преодолеть невидимые препятствия, парящая в хаотичном воздухе эмоций.
С трудом сдерживая слезы, она перекрестила руки на груди и пальцы сжались в кулаки.
Наверное, это была последняя наша встреча.
Уеду и забуду эту Москву как самый страшный сон.
Внезапно ей стало душно, словно воздух в кабине стал тяжелее, и казалось, что давление на сердце только усилилось.
Спустя несколько мгновений монотонного жужжания двигателей она почувствовала руку на плече.
—Все будет хорошо, девушка.
Тихо проговорил приятный, женский голос.
Она обернулась и увидела стюардессу, улыбка которой несла в себе какую-то теплоту и понимание.
—Спасибо.
Пробормотала Катя, стараясь улыбнуться в ответ, но внезапно в горле застрял комок, и она почувствовала, что не сможет удержать слезы больше.
Ей это было очень необходимо.
Ей очень нужна была поддержка.
—Позвольте мне помочь вам.
Предложила стюардесса и тихонько провела Катю к ближайшему месту.
Как только они сели, девушка протянула пачку салфеток.
—Спасибо.
Снова пробормотала Катя, вытирая лицо.
—Простите меня, я обычно не такая.
—Все в порядке.
Успокоила ее стюардесса.
—Путешествие в новое место может быть сложным. Вы ведь летите на Алтай, правильно?”
Катя кивнула, чувствуя, как дыхание становится более равномерным.
—Да, я переехала туда не так давно.
—Звучит здорово! Новое начало, не так ли?
—Надеюсь
Прошептала Катя, снова ощущая тяжесть внутри.
Но в этот момент она решила, что не позволит себе сломаться.
Новая глава могла быть исполнена без страха и боли, если только она сделает шаг вперед.
Стюардесса улыбнулась ей и сказала:
—Помните, что всегда есть свет в конце туннеля, даже если сейчас кажется, что туннель бесконечен.
Катя улыбнулась в ответ.
Вдохнув глубоко, она почувствовала, как решимость возвращается к ней.
Где-то за теми облаками было что-то новое, что-то, что ее ждало.
И она будет готова.
Когда ее глупое сердце перестанет сжиматься от боли.
55. Тряпка что-ли?
Гириев.
Холодный ветер пронизывал до костей, заставляя волосы на руках и шее подыматься дрожью.
Серые тучи низко нависали над мрачной набережной, отражаясь в темной воде реки.
На одном из скамей сидел молодой мужчина, сжимая в руках бутылку виски.
Его глаза тускло сверкали в темноте, отражая безрассудную грусть, затаившуюся в его душе.
Гириев медленно обхватил горло бутылки, слегка дрожащими пальцами.
Он замер, слушая зловещий шепот ветра, который словно насмехался над его страданиями.
В его груди бушевали эмоции, смешанные и непонятные.
Он пытался подавить их, залить недопитый виски, но чем больше он пил, тем горше становилось.
Вспомнил он то, как ее отпустил.
Как она отвернулась, уходя без единого слова, только молчащим взглядом, который пронзил его до самой души.
Она ушла, и это было хуже, чем любая боль.
Гириев злился на себя за свою слабость, за то, что не смог удержать ее.
Он злился на обстоятельства, на прошлое, на то, что нельзя вернуть назад.
Гириев знал, что злость лишь усугубляет его страдания.
Он должен освободиться, найти в себе силы перестать пить и злиться, иначе он потеряет самого себя, растворится в этой бездонной пучине горечи.
—За*бал бухать.
Произнес Ренат, присаживаясь рядом.
Братья долго молчали, пока старший не решился сказать.
—Я ее пи*дец как люблю, братишка.
Ренат перевел взгляд на Атанаса и вынув из его пальцев бутылку, метким движением руки швырнул в урну.