Ура! Я никогда не думала, что жизнь может быть так прекрасна! Меня кормят такими деликатесами, что я даже перестала воровать — нет никакого смысла. Даже дрессировки особой не потребовалось. Хозяева выполняют все мои капризы беспрекословно, буквально ходят у меня под лапкой. Скучать мне некогда. Хозяин развлекает меня, специально для меня купили игрушку для «интеллектуальных кошек» — надо через маленькие отверстия вытащить из коробочки шарик. Интересно, кого люди считают интеллектуальными? Я вынула шарик через пять минут, надо быть полным идиотом, чтобы возиться с этой головоломкой дольше. С хозяйкой я люблю рядом валяться на диване или сидеть на столе, когда она работает. Она хорошо умеет гладить, и я часто забираюсь к ней на колени, чтобы поласкаться. Хозяева от меня без ума, именно от меня, так что мне не нужно больше притворяться Томиком. В общем, они очень милые, и я тоже к ним привязалась. Да, теперь меня зовут не Динкой, а Диной или, уважительно, Диной Владимировной. И самое важное — я наконец стала ГЛАВНОЙ КОШКОЙ!
О силе любовной поэзии
Эта история произошла в Южном Бутове. Это счастливое место для собак, потому что хозяева при первой возможности выгуливают их в лесу, настоящем лесу за Варшавским шоссе — там заканчивается город. Мара, интеллигентная симпатичная вдова лет пятидесяти, по профессии востоковед, специалист по древней китайской поэзии, тоже гуляла в лесу со своей Нелли, малым пуделем. Нелли очень подходила Маре — такая же тихая и изящная, и даже ее серебристый окрас перекликается с благородной подкрашенной сединой хозяйки. И вот настала весна, пригрело мартовское солнышко, и Мара с Нелли отправились в лес. Над снегом и чернеющими проталинами летали первые бабочки, раздавался птичий щебет — уже распевали вовсю синички и прилетевшие с юга зяблики. Пробуждение природы, пробуждение чувств… Мара спустила с поводка Нелли, уселась на солнышке на пенек и раскрыла принесенную с собой книгу — это были «Стихи о любви» русских поэтов Серебряного века. Наслаждаясь поэтическими грезами, которые навеяли на нее строчки Гумилева и Кузьмина, она как-то упустила из виду, что для ее верной четвероногой подруги тоже настала романтическая пора. Нелли тоже наслаждалась моментом — лес, новые свежие запахи, теплое солнышко… А тут еще откуда-то из-за деревьев выскочил элегантный усатый джентльмен весь в белом, правда, с серыми и рыжими пятнами, и подбежал к ней с самыми серьезными намерениями. Это был соседский фокстерьер Филя, известный хулиган и сексуальный террорист, привлеченный ароматом течной сучки. Словом, когда Мара вернулась в мир реальности, она увидела непристойную сцену: собаки уже были в замке, и расцепить их не было никакой возможности… Жалуясь впоследствии собачникам, романтическая дама все время повторяла:
— Но как Нелли могла, она ведь такая интеллигентная девочка!
Впрочем, своей вины она не отрицала. Почему-то все собачники восприняли эту историю с юмором, многие не могли удержаться, чтобы не расхохотаться ей в лицо. Прошло немного времени, и те же собачники стали от Мары бегать, потому что ситуация изменилась. Нелли понесла, и ее неудачливая хозяйка стала приставать к окружающим с просьбами — она надеялась пристроить щенков. А их ожидалось много, не меньше десяти, как сказал прощупавший пуделиху ветеринар, — будущая мать теперь двигалась медленно и горделиво, а бока ее раздулись. Мара и подумать не могла о том, чтобы лишить жизни крошечные создания — проще говоря, топить щенков она ни за что бы не стала, скорее бы оставила себе весь выводок. Но претендентов на них было маловато. Правда, хозяйка Фили, ощущая некоторую моральную ответственность, обещала пристроить одного «алиментного» песика, а то и двух, в деревню, где она обычно проводит отпуск, — Филя там ценится как отменный крысолов.