- «Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына,
Грозный, который ахеянам тысячи бедствий соделал:
Многие души могучие славных героев низринул
В мрачный Аид и самих распростер их в корысть плотоядным…»
- «Илиада»… - блаженно выдохнул Даниэль, закрывая глаза.
Все его страхи моментально улетучились, и остался лишь характерно окрашенный тембр сильного голоса, гекзаметр бессмертного творения Гомера… Сверкающее синее небо, лазурное море, дым костров и звук сражений…
***
Маттиас наизусть читал «Илиаду», сквозь густые ресницы наблюдая за уснувшим юношей, под голубоватыми веками которого проносились картины былых сражений.
Даниэль спал, улыбаясь знакомыми губами. Его любовь, юный, прекрасный, благоуханный. Маттиас едва верил своим человеческим глазам. Едва сдерживал себя, чтобы снова не коснуться его разума, поверить, что не сон, не бред, не сладкий морок…
Дракон искал восемнадцать лет: осваивался в мире людей, вспоминал навыки, изучал языки и современный социум - сначала в ближайшей Индии и Китае, продвигаясь к России. Через десять лет оказался в Европе. Не мог отказать себе начать со Средиземноморья. Лишь год назад добрался до Германии. Здесь он почувствовал, что близок к цели. Сердце сжималось, когда он говорил по-немецки, а в животе словно постоянно летали бабочки. Он медленно путешествовал по стране, приближаясь к Берлину. А неделю назад, остановившись в небольшом городке недалеко от столицы, понял, что слышит стук родного сердца. Теперь он ждал встречи каждый день.
В тот вечер ни один уважающий себя дракон не полетел бы на прогулку. Черная луна, спутница несчастий, всегда обещала крупные неприятности. Люди добавили абсурда, устраивая в этот день сомнительные празднества. Маттиас полюбовался огненным шоу, устроенными последователями культа урулоков, драконов огненной стихии. Прошелся по шумным улицам, руководствуясь бешеным стуком сердца, лихорадочной дрожью по всему телу, жаром предвкушения. Она здесь, рядом – его единственная любовь… Тогда, в покоренных Фивах, было то же самое…
Рядом с темным парком он почувствовал, как голова начала кружиться, а сознание уноситься к звездам. Недалеко, среди осенних деревьев, билось любимое сердце… Истекало болью и отчаянием. Маттиас чуть не взвился в воздух, чуть не расправил крылья и не впился острыми когтями в ближайшие стволы. Только вековая сдержанность помогла дракону не принять истинный облик. Едва чувствуя ноги, он двинулся вглубь безлюдного парка. Его ноздри трепетали, а человеческие несовершенные глаза пристально всматривались в темноту.
Высокий стройный юноша цеплялся пальцами за кору старого дерева, тихо всхлипывал и дрожал всем телом. Он был без обуви, в узких черных джинсах и кожаной куртке. Русые длинные волосы в беспорядке рассыпались по плечам. Молодой человек услышал шаги, когда Маттиас подошел совсем близко. Резко поднял голову. Знакомые синие глаза посмотрели прямо в душу. Юное создание было настолько похоже на того, погибшего, что Маттиас чуть не лишился всех человеческих чувств. Искушая себя, протянул руку, положил на дрожащее плечо. И только сейчас заметил, что глаза прекрасного юноши искрились слезами, бровь была разбита… От вечной любви дракона пахло болью и кровью.
Юноша попытался отшатнуться и испуганно прошептал:
- Пожалуйста…
Маттиас чуть не зарыдал, услышав знакомый тембр голоса, но в это время обессиленный молодой человек начал сползать по дереву вниз. Дракон подхватил юношу на руки и быстро понес вон из парка.
Он легко дотащил его до отеля, пресекая вопросы, прошипел нехитрые слова невнимания портье.
В теплом номере Маттиас бережно уложил любимого на кровать. Стянул кожаную куртку. Из кармана выпало удостоверение. Даниэль Шмидт. Мужчина улыбнулся. Чудесное имя. Какой же он красивый… Даниэль пошевелился и жалобно застонал. Болезненно поморщился.
И тут словно огненной волной Маттиаса, наконец, окатило понимание. Его божественный возлюбленный был избит и страдал от физической и душевной боли. Тихо рыча, мужчина потянул с Даниэля одежду. Юноша, согревшись и немножко отойдя от состояния, в котором Маттиас застал его в парке, начал поскуливать. Вскрикнул, когда дракон рывком сдернул узкие джинсы. По обонянию ударил запах крови и семени. На стройных длинных ногах отчетливо виднелись красные следы от истязаний. На бедрах и светло-серых боксерах – кровь. Едва сдерживая себя, Маттиас коснулся сознания юноши. Взрослый мужчина, которому Даниэль не доверял и не любил, но не ожидал нападения, кричал, ругался, хлестал широким ремнем с блестящими нашивками. А потом грубо вторгся в потерявшегося от ужаса юношу…
Даниэль закатывал голубые глаза и пытался упасть в обморок. Просмотр человеческой памяти всегда сопровождался потерей энергии - люди слишком сильно сопротивлялись, защищали изо всех своих жалких магических силенок личное пространство. И сами быстро опустошали себя. Маттиас поднял обнаженного юношу с кровати, отнес в ванную, оставил под падающими сверху потоками воды. Энергия водной стихии смыла темные вихри страдания и боли с любимого тела.
Даниэль медленно пришел в себя, когда Маттиас ласково накинул на его плечи большое полотенце, но не успел удивиться и сформулировать вопросы. Дракон поверг юношу в транс одним взглядом темно-карих глаз, в глубине которых затаился фиолетовый отблеск. Даниэль снова закатил глаза и повис на своем спасителе.
Для того, чтобы вылечить, Маттиасу пришлось трансформироваться в дракона. У него было уже достаточно сил и опыта, чтобы проделать это в пределах гостиничного номера. Мужской силуэт окутала лучистая синяя дымка, мгновенно переплавила в иную форму. Маттиас сжал драконье тело в четыре раза, чтобы не разрушить комнату, оставшись в весовой и размерной категории своей человеческой ипостаси. Увидев отражение в зеркале у входа на балкон, мысленно улыбнулся. Мини-дракон. Жизнь среди людей научила его самоиронии, редкому качеству у мудрых существ.
По изящному телу юноши струился синий дракон. Удерживаясь на мускулистых лапах, вонзая острые кинжалы когтей в тонкий материал покрывала, Маттиас проводил раздвоенным узким лиловым языком по бледному лицу. Там, где язык дракона касался кожи, исчезали кровоподтеки. Рана на брови быстро зарубцевалась, оставив лишь маленький розовый след. Слюна дракона имела целебную силу. Вместе с повреждениями тела, дракон врачевал и душу, притуплял болезненную отдачу от случившегося насилия.
Красные следы от широкого ремня на руках и ногах дракон вылизывал, приглушенно рыча от восхищения красотой своего избранника. Он ощущал аромат дивной кожи - тот самый пудровый запах, похожий на расцветшие посреди жаркого лета пионы. Тонкие рецепторы дракона позволяли чувствовать то, что казалось недоступным человеку. Даниэль был прекрасен. Все в нем вызывало дрожь восторга. И самое главное - юноша еще никого не любил.
Длинный гибкий язык скользнул по бедрам, поднялся выше, проник в варварски разорванное отверстие. Горячо, узко, воспалено. Дракон прикрыл фиолетовые глаза, совсем как человек, замирая, дрожа шкурой. Даже вековой жизненный опыт и меланхоличный темперамент долгоживущего существа не смогли удержать его от волнения. Маттиас намеренно втянул маленькие шершавые присосочки на языке, сделав его гладким и скользким, вылизывал изнутри пострадавшие стенки, избавляя от отеков и ранок, возвращая им целостность. Очень скоро маленькая дырочка снова стала розовой и здоровой. Раздвоенные кончики языка ласково прошлись по колечку мышц. Мышцы сжались. Если бы дракон мог улыбаться, он бы довольно ухмыльнулся во всю свою зубастую пасть. Он выполнил первый долг по отношению к любимому. И все-таки схитрил, подарив вместе с исцелением необычную упругость коже, отторжение большинства инфекций… и ауру принадлежности дракону. Ни одно из высших существ теперь не приблизится к его избраннику. Да и люди, сами магически слабо одаренные, почему-то чувствовали подобные манипуляции. Скорее всего, красивый юноша не будет вызывать сексуальный интерес и у представителей своего вида.