— Мое честное слово.
— Достаточно. Но почему вы молчали три года?
— То предательство не привело к гибели людей. Но он предал еще раз. Совсем недавно.
— Я внимательно слушаю вас, Александр Иванович, — еще раз сказал Сеня.
— Не меня. — Много чего было в карманах у Александра Ивановича. На этот раз он из внутреннего кармана извлек миниатюрный магнитофон-диктофон и включил его. Он заранее отрегулировал звук — голос Коляши звучал негромко и отчетливо. Наконец зажурчали последние слова:
«…Этот гад будет неуязвим только тогда, когда ликвидирует меня и тебя с Дедом. Я — первый в очереди. Попытаюсь кое-что предпринять, но, если не успею, знай: меня пришил он. Повторяю, как под протокол: меня, Сергеева Николая Григорьевича, убили по заказу Александра Петровича Воробьева, владельца фирмы „Алво“ и вице-президента „Департ-банка“. Вот и все, Жора. Достань его, Жора!»
— Жора — это ваш Сырцов?
— Да, — нетерпеливо подтвердил Смирнов. Он ждал дальнейшего продолжения серьезного разговора. Но Сеня — Сергей Львович не торопился.
— Лихой стал сыскарь, — заочно похвалил Сырцова.
— Информация принята к сведению? — потребовал прямого ответа Смирнов.
— Воробьев — один из наших банкиров, — заметил Сергей Львович.
— Один из! Обойдетесь! — рявкнул полковник в отставке.
— Пленочку вы мне подарите?
— Обязательно, — заверил Смирнов и выщелкнул кассету.
— Копия? — поинтересовался Сергей Львович, небрежно сунув кассету в боковой карман пиджака.
— А какое это имеет значение?
— Никакого, — согласился Сергей Львович и встал. — Всего хорошего вам, Александр Иванович.
— Прощай, Сеня.
И расстались, не подав друг другу руки. Магический круг продолжал существовать. Смирнов без опаски достал фляжку и сделал три крупных глотка. Ни о чем не хотелось думать. Скверна не желала покидать его, но алкоголь отодвинул ее в сторону. Он опять закрыл глаза. Он сидел и слегка покачивался вперед-назад, как при затихающей зубной боли. Исчезло время, и он не знал, сколько минут (или часов) просидел вот так, покачиваясь. Прервал полуявь-полусон знакомый спокойный басок:
— Вас до встречи человек десять вели, Александр Иванович, — разорвав магический круг, уселся рядом с ним беззаботный Сырцов.
— Ты их пас? — спросил усталый Дед.
— Лидия Сергеевна посоветовала.
Смирнов с тоской посмотрел на него и предложил:
— Хочешь, стишки прочту?
— Хочу, — согласился Сырцов.
— Тогда жди! — Смирнов вновь извлек походный сосуд, дожал ядовитую жидкость и швырнул фляжку через плечо за скамейку.
— Это не стишки. Это пантомима, — уверенно определил действия Деда Сырцов.
— Будут и стишки, — пообещал Смирнов, дожевал «сникерс» и продекламировал:
Замолк. Сырцов, зная, что рано или поздно последует продолжение, поторопил:
— И еще что?
— Я никогда не был на том неотгороженном пространстве. Я никогда не заходил за невидимую линию, отделявшую их от меня. А сегодня переступил через эту линию. Я преступил. Я — преступник, Жора? — спросил Дед и тихо заплакал.
Сырцов обнял его за плечи и сказал в ухо, слегка заросшее старческим мхом:
— Поехали ко мне, Дед. Надеремся сегодня до поросячьего визга.
Глава 42
Первого сентября Лидии Сергеевне исполнялось энное количество лет. В положенный предвечерний час Смирнов и Сырцов встречали гостей у калитки.
Ровно в пять с точностью кремлевских часов у калитки остановилась черная муровская «Волга», из которой выскочил неотразимый Махов в костюме типа «Смерть бабам», крикнул водителю: «Будешь здесь через три часа!», расправил лучезарную улыбку и приветственно помахал встречавшим громадным букетом роз.
— С праздничком вас, дорогие мои! А где Лидия Сергеевна?
— Считаешь, она должна у калитки встречать столь важного гостя? — задрался Сырцов.
— Я к вам с интереснейшим предложением, а вы… — огорчился Махов.
— Не мы, а я, — поправил его Сырцов и, любопытный, потребовал: — Излагай предложение.
Махов повернулся к Смирнову и, глядя ему в глаза, сказал только ему: