- Лев Игоревич! Это уже слишком. Я никому не позволю о Нике в таком тоне! – стремительно поднявшись, хлопнула ладонью об столешницу. – Он мёртв и не может вам ответить! Между прочем, это не только его вина, но и в том числе и компании. Не поверю, что вы нечего не знали о его планах. У меня есть данные, что он советовался с вами незадолго до своей гибели. Почему тогда не отозвали Ника из страны или почему ТВ не дало денег на выкуп?
- Что?! – заорал начальник, задыхаясь и покраснея, как рак. – Да, как ты смеешь обвинять меня? Девчонка! Ты совсем мозги растеряла? Так я быстро их верну на место! Пошла вон! И не смей показываться мне на глаза, идиотка!
С огромным трудом удержалась, чтобы не запустить в начальника чем-нибудь тяжёлым, я почти бегом вылетела из кабинета, напоследок оглушительно хлопнув ни в чём не повинной дверью. Остановилась, прижавшись спиной к ней. Ели, сдержала себя от того, чтобы вернутся и высказать всё, что я думаю об этом самодуре и о его руководстве, поэтому ни сразу отреагировала на подскочившего ко мне ребёнка. Лишь когда Саша потянул меня за руку, заставив посмотреть на него.
- Снега, ты уже вернулась. Пойдём, я покажу тебе свой рисунок.
Секретарша изумлённо посмотрела в мою сторону, и уже было открыла рот спросить что-то, как из селектора раздражённый голос начальника потребовал её к себе.
Не став дожидаться продолжения скандала, я взяла ребёнка за руку и вышла из приёмной. Мальчик что-то торопливо рассказывал, но все слова пролетали сквозь меня, не достигая слуха. Ибо, мои мысли были заняты совсем другими проблемами. Поэтому случайно, но ожидаемо столкнулась с кем-то.
- Ой! Простите, пожалуйста! – торопливо извинилась я, перед человеком.
- Да, нечего страшного. – отмахнулся он. – Болатова? Ты? Вернулась уже?
Растерянно посмотрела на стоящего рядом со мной мужчину, пытаясь вспомнить, кто он.
- Ай-яй-ай! Как нехорошо, забыть того с кем училась в МГУ! – насмешливо погрозил пальцем незнакомец. – Признавайся, не помнишь меня.
Секунду подумав, посмотрела него, и тут же вспомнила эти весёлые, светло-карие глаза.
- Ванька Неверов!
Он открыто и искренно рассмеялся.
- Ну, вот! Другое дело, Болатова.
- Надо же! Сто лет не виделись! Ты как? Где?
- Я, работаю тоже на ТВ. Вот открываем новую программу, журналистские расследования. Пришёл с надеждой, кого-нибудь переманить. – заговорчески подмигнул друг. – Позарез нужно медийное лицо, чтобы быстро раскрутить проект. Может, посоветуешь кого, а Снежанка? Ты же всех знаешь, в нашей среде.
Задумавшись, напрочь, забыла о стоявшем рядом Саше. Пока он сам о себе не напомнил.
- Пойдём, я пить хочу! – потянул он меня в сторону.
- Ой! Прости маленький! Совсем я забыла тебе, плохая из меня нянька вышла.
- Это твой малец? – спросил Иван, присев на корточки перед Сашей и протянул ему руку. – Привет, как зовут тебя?
- Саша Дронов. А тебя как?
- Иван. Очень приятно познакомится. Открой секрет, когда это ты успеваешь рожать, а Болатова?
- Нет, ты не понял. Саша не мой. – поспешила я исправить оплошность. – Он сын моей подруги, помнишь Натку? Вань, если хочешь поговорить, пойдём в кафе? Ребёнок пить хочет, да и мне тоже не мешает подкрепиться. А то утром только кофе пила.
- Конечно, я не против.
И наша маленькая компания отправилась в кафетерий, который находился на первом этаже здания.
Усевшись за ближайший столик, мы заказали гуляш, и сок для моего подопечного. Неспешная беседа с сокурсником немного разбавила паршивое настроение от разборок с начальником. А в конце он огорошил меня своим предложением.
- Снежа, слушай, а переходи к нам работать? Ты отличный репортёр. У нас перспектива хорошая, и компания новая. Уже многие из журналистов хотят уйти из этого «террариума».
- Чего? – чуть не поперхнулась я. – С какого перепуга?
- А ты что? Нечего не знаешь? Ах, да! Тебя же не было в стране. – развалившийся на стуле, Ваня оживился. – Ваш Лев-то не сегодня-завтра банкрот! У меня свои источники, и они говорят, что он связался не с теми людьми, кредитов набрал под залог своего бизнеса, рассчитывая на огромную прибыль. Увы! Его кинули, как самого последнего лоха. И это началось не вчера, года полтора ему удавалось свой крах держать под замком. Возможно, надеялся исправить дело. Но слухи вылезли и теперь «финита ля комедия»*.