Шаринган был уникальным доудзюцу, из-за которого на них порой охотились. Этот Кеккей Генкай являлся одним из уникальных особенностей, не присущей больше ни одному из кланов. С помощью своих глаз Учиха могли одолеть практически любого, даже пребывая в меньшем количестве. Если эти глаза попадут в чужой клан, то это окажется самой настоящей катастрофой.
Им придётся догнать воров во что бы то ни стало. Мадара будет бежать из последних сил, чтобы вернуть в клан женщин. Он готов был уже отправиться в путь, но отец будто тянул время, объясняя им все тонкости и особенности клана Усумаджи, которые братья и так знали. Они просто теряли столь драгоценное время.
— Нам следует выдвигаться, — холодно проговорил Мадара, встречаясь взглядом с отцом.
Таджима нахмурил брови, и его губы скривились, показывая, что ему не нравилось, когда собственный сын указывал, что следует делать без его прямого приказа. Это действие с его стороны было непростительным, но благо кроме них двоих в комнате больше никого не было. Мадара порой позволял себе такие вольности наедине, и Таджима понимал, что его сын достаточно вырос и возмужал, чтобы составить ему конкуренцию.
Изуна поджал губу, лишь на миг взглянув на своего старшего брата. Мысленно он тяжело вздохнул и покачал головой, но внешне тем временем ничего не изменилось. Он так же смирно стоял перед главой клана, что и Мадара, ожидая, когда же им скажут отправляться. Парень и сам хотел отправиться побыстрее в путь, но, в отличие от брата, не смел раскрыть рот.
— Следует, — отозвался недовольно отец, строго взглянув на сына. — Я думаю, вам двоим хватит сил, чтобы справиться с ними. По нашим данным их было не так много, возможно, трое или четверо. Я не хочу посылать ещё больше людей, так как Сенджу маячат на горизонте, и один только Бог видит, когда они решат напасть. Мы должны держать оборону.
Они должны вернуться до того, как кто-то из них решит сделать следующий шаг. Мадара хотел быть здесь, если Сенджу решат напасть, а не за несколько вёрст от родного поселения. Над их кланом будто появилась серая туча невезения и несчастья, и мужчина хотел побыстрее разобраться со всем этим. На слова отца Учиха лишь слегка кивнул, давая понять, что всё понял; это заставило Таджиму ещё больше нахмуриться.
— Выдвигайтесь, — приказал он, оттолкнувшись от стола. — У вас есть максимум два дня. Если вы не вернётесь за это время, значит, я буду считать вас погибшими. Верните украденных женщин, если они ещё живы. Если нет, то вы знаете, что надо делать.
— Есть.
Им больше не нужно было никаких слов. Развернувшись на пятках, братья поспешили на выход, а выйдя за дверь, перешли на бег и помчались на выход из поселения. Они бежали столь быстро, как могли, и меньше, чем через минуту уже мчались по лесу, пытаясь выйти на след похитителей. Мадара примерно знал, в какой стороне располагался вражеский клан, и понимал, что за пару часов до того места невозможно было добраться.
Они бы просто не сумели столь быстро двигаться с тремя девушками, поэтому наверняка на полпути собирались остаться на привале и передохнуть какой час, прежде чем отправиться дальше. Этого времени должно было хватить, чтобы Учиха сумели догнать их, но Мадара не мог со стопроцентной гарантией сказать, что они остановятся. Может быть, они будут идти без отдыха и придут в деревню поздно ночью.
Их путь был долгий и совершенно нелёгкий. В конечном итоге они вышли на след и передвигались по нему долгие часы до тех пор, пока солнце не зашло за горизонт, и на небе появился полумесяц. Мадара лишь порой кидал на месяц взгляд, чтобы понять в каком направлении они бегут, и, к удивлению, понял, что они бегут совершенно не туда, куда он предполагал.
Поселение клана Усумаджи должно было располагаться на севере, а они шли дугой на восток. Он не мог так сильно ошибиться в своих подсчётах, поэтому это открытие несколько озадачило его. Но Мадара мог с уверенностью сказать, что они шли в правильном направлении, ведь он видел их следы, и даже часть ткани женской одежды, которая зацепилась за колючий куст.
Шли часы, а они так и продолжали свой путь. Изуна тяжело дышал за спиной, но Учиха не обращал внимания на своего брата. Они продолжали свой путь и остановились лишь только тогда, когда Мадара заметил в небе дым от костра. Махнув рукой брату, он остановился и спрыгнул с ветви дерева на землю, начав передвигаться неспешным шагом, дабы не издавать никакого шума.
Буквально через несколько минут они добрались до небольшого лагеря, который устроили похитители. Мадара насчитал пятерых, несколько больше, чем ожидал его отец, но это не было проблемой. Он высматривал каждого из тени густых кустов, подмечая их оружие и готовность к сражению. Все мужчины выглядели несколько настороженно, но довольно уставшими. Большинство из них сидело у костра, греясь в прохладную ночь, один стоял на стрёме у дерева, осматривая окрестности, а ещё один был рядом со связанными женщинами.
Как им и сказали: девушек было три. Они были молоды, возможно, совсем ещё невинны. В их глазах читались боль и страх, а одна из них беспрерывно всхлипывала и пыталась обнять себя. Плачущая девушка была столь грязной, будто её изваляли в земле, и Мадара заметил, что её одежда будто исполосовали ножом, и теперь она висела безвольной тряпкой на хрупких плечах.
Эту девушку обнимала другая, настороженно поглядывая на похитителей. В её глазах тоже был страх, но, несмотря на это, она пыталась успокоить свою подругу по несчастью. Приглядевшись, Мадара почувствовал, как его сердце сделало один громкий удар, будто оповещая его о том, что он всё же умел испытывать эмоции.
Он не знал, что именно почувствовал в этот момент, когда узнал девушку. Он порой думал о Наоми, выходил на улицы поселения, чтобы ненароком увидеть её случайно, но этого не происходило. Девушка будто сквозь землю провалилась, и со временем он заставил себя не думать о ней. Но сейчас… Сейчас она была в этом лесу — испуганная, грязная и сжавшая в комок, но при этом держа в руках другую девушку, будто пытаясь её уберечь от мужчин.
Мадара встряхнул головой, до сих пор не веря, что именно она оказалась в их числе, и посмотрел на брата, который выглядывал из-за дерева. Изуна дожидался его команды, готовый кинуться в бой. Старший Учиха указал пальцем на того, кто стоял рядом с девушкой, а затем на своего брата, говоря тем самым, что являлся целью Изуны. Младший брат нахмурил брови и показал на того, что стоял у дерева, а затем на себя, и Мадара кивнул в знак согласия. Они разделили врагов, и прежде, чем атаковать, Мадара прошептал:
— Одного живым.
И махнул рукой. Сигнал сработал, и они одновременно выпрыгнули из укрытий и поспешили в бой. Те трое, что сидели у костра, не поняли, что произошло, когда Мадара вытащил свою катану из ножен и пронзил сердце чужестранца. Двое других вскочили с мест, завидев падающее на землю тело товарища, и вытащили своё оружие. Мадара схватился с ними в битве, и лишь лязг металла разносился по ночному лесу.
— Чёртовы Учиха!
Краем глаза мужчина видел, как его брат сражается с двумя другими. Они и раньше сражались в числовом меньшинстве, и для них это не было новшеством. Катаны рассекали воздух, встречались с чужим оружием, и всё это происходило столь стремительно, что не было заметно простому взгляду. Мадара отлично владел оружием, и не было ничего удивительного в том, что через некоторое время он выбил клинок у своего противника.
Мужчина лишь сумел удивлённо ахнуть, когда его оружие отлетело в сторону, а через миг его тело пронзила катана. Кровь брызнула на траву, а тело медленно опустилось на землю, приняв расслабленную позу. Второй противник с криком бросился на Учиха, но его удар был отражён. Мадара не знал, оставил ли кого-то в живых его брат, поэтому ему пришлось отвлечься на мгновение, чтобы обернуться назад.