Я просидела у Новиковых, по меньшей мере, часа два. Далее оставаться здесь, как мне показалось, было просто неприлично. Я проворно соскочила со стула, намереваясь немедленно покинуть этот гостеприимный дом. Но, сделав несколько шагов, остановилась, не дойдя до двери. Уходить теперь, после того, как сюда заглянул Алексей, мне совсем не хотелось. А Лешке нужно было или нет, чтобы я ушла? Судя по тому, что он, не сказав мне ни слова, сразу же уселся на единственный в комнате стул, как только я с него поднялась, ему было безразлично — останусь я или уйду… Но я не сержусь на него за это. Я радуюсь в душе, что дождалась его, что он пришел, что я вижу, наконец, того, о ком думаю день и ночь! Он угощает Ваньку семечками, протягивает и мне полную горсть. Это тоже приятно. Вы скажете: подумаешь, семечки! Да, это не букет роз и даже не полевых ромашек. Но ведь это же знак внимания. А я его заботой не избалована… И я уже не притворно, а искренне смеюсь, напомнив ему о том, как обсуждали мы с ним в записках тему: стоит ли верить снам, гаданьям, предсказаньям и так далее:
— А ты не забыл, что это означает, если верить приметам, когда тебе предлагают семечки? Ведь они — к ссоре!
Я улыбаюсь, а он хмурится:
— Вот еще! Не верю я этой ерунде! — он дает мне понять, что угощает меня без всякой задней мысли, от чистого сердца.
Продолжая смеяться, я беру угощение.
Радость захлестывает меня, и я никак не могу себя укротить. И не в состоянии осуществить задуманное: попрощаться с парнями и удалиться. Торчу посреди комнаты, переминаясь с ноги на ногу, мучаюсь, не знаю, как выйти из этого дурацкого положения, и вдруг слышу:
— Сиди! Некуда торопиться. Время детское, 3 часа дня!
Это говорит не Иван, отличающийся тактичностью хозяйский сын, у которого я нахожусь в гостях, который должен был бы, догадавшись, что я раздумала уйти, принести с кухни хоть какую-нибудь скрипучую табуретку и усадить меня… (почему он так не поступил, не знаю, Ванька Новиков, как был, так и остался для меня загадкой). Это сказал грубиян Лешка, доброе слово которого надо ценить дорого. Должно быть, он остался очень доволен тем, какое впечатление произвел на меня его неожиданный приход, и старается сейчас доставить мне удовольствие. А, может, так на него подействовала критика, которой его удостоил Иван? И он, Алексей, начал исправляться? Как бы там ни было, он изо всех сил старался мне угодить. А я была уже на седьмом небе от счастья. Так развеселилась, что, поймав Алешу на оплошности, решила над ним подшутить. И подшутила:
— Сиди, говоришь? Но я же стою!
Попробовала бы я раньше, хотя бы вчера, отпустить насмешку по его адресу, задал бы он мне жару! А сегодня — нет, сегодня он добрый. Согласившись с тем, что поступил как неотесанный чурбан, заняв место девушки, которая еще не успела выйти из помещения, он, переложив на стол какую-то книгу, которую держал у себя на коленях, перебрался со стула на Ванькину кровать (с его разрешения).
Но тут придется сделать оговорку: лишь только уселась я на отвоеванный у Лешки стул, настроение мое резко ухудшилось. Стыдно мне стало, что так необдуманно себя вела. Ведь клялась же себе, что первая ни за что не признаюсь в любви Алексею. И вот, пожалуйста, выдала себя с головой! Распахнулась перед ним настежь, не учитывая, что необязательно выражать свои чувства словами. Ведь поступки иногда бывают красноречивее слов. Простофиля я, простофиля, ничего-то я в жизни не понимаю. Испугалась я, что, открывшись Алексею, не только свою независимость, но и его самого могу потерять… Я принялась думать и гадать, как бы мне выкрутиться. Перестала шутить и смеяться и попробовала оправдаться перед Лешкой. Обратилась к нему с целой речью. Начала с вопроса:
— Интересно, что тебя заставило прийти сюда сегодня? Увидеть тебя здесь, честное слово, я не ожидала. Ты тоже, наверное, думал, что Ваня заболел, раз в школу не явился. Я думала именно так, вот и пришла товарища проведать. Это у меня правило такое — навещать одноклассников, когда они хворают.
— Да… хорошая привычка, — одобрил Лешка сказанное мною, догадавшись, естественно, что я снова встала на путь вранья. Но не рассердился на меня за эту ложь. Ему, наверное, уже было достаточно правды, а дальше, мол, хоть заврись. Посмотрев на меня с таким выражением, как будто говорил: "С тобой все ясно!", он задал вопрос Ивану:
— А ты, Ванек, с градусом болел вчера или без?
Я сначала не поняла, о каких градусах он говорит, но, заметив, что Иван улыбнулся себе в кулак, догадалась, в чем дело, и покачала головой. Ну и народ эти мальчишки, такое навыдумывают! Или нахватались где-то двусмысленных выражений.