— Смотри за тумбочкой!
Я, конечно, сразу догадалась, что в этой тумбочке лежит его дневник. И так мне захотелось до него добраться, воспользовавшись отсутствием Алексея! Я шепнула спутнику своему:
— Вань, разреши… Хоть одним глазком… — А он мне в ответ то, чего я никак не ожидала услышать: — Что же ты медлишь? Бери и читай!
Но меня вдруг точно парализовало. Я не смогла подняться с места и подойти к тумбочке. Не могу я взять у человека что-либо без его разрешения даже на минуту. Так я упустила свой шанс. Но, вероятно, правильно сделала, проявив осторожность. Представляю, что устроил бы Алексей Ивану, если бы, вернувшись в комнату, застал меня за чтением своих "секретных материалов". Возможно, и подрались бы.
Это мое предположение подтверждается тем, что всего несколько дней спустя они, Лешка и Ванька, поссорились. Из-за чего? Представления не имею. Ругались при мне, но я не уразумела, в чем они друг друга обвиняли. Говорили они на каком-то, неизвестном мне языке, наверное, по-уличному. Начали "бучу" в воскресенье, а закончили в среду. Что их помирило? И это не выяснила я. В понедельник передал мне Иванушка небольшое письмецо, написанное его почерком, но подписанное Алешкиной фамилией. Я возмутилась: это же черт знает что! Кому писать ответ: Новикову или Крылатову? Решив, что Ванюша мне голову морочит, пожаловалась я на него Алексею. А тот, вопреки моим ожиданиям, не рассердился на Ванюшу, несмотря на то, что они были в "контрах", а заступился за него, заявив, что действительно автором послания, которое мне показалось странным, является он, Лешка. И зря, мол, ты на Ивана "бочку катишь". И помирился с ним, крайне озадачив меня. Совершенно не понимаю, что происходит между нами троими. Больше всего поражает меня, почему Ваня, когда мы с ним находились у Алешки, а тот вышел, сделал попытку выдать мне тайны Алексея? Какую Иван преследовал цель? Возможно, ему больше, чем Левке Ростову, известно, что у Алексея на душе и в уме. Он убежден, наверное, что я, прочитав Лешкины записи, разочаровалась бы в парне, которого люблю, и окончательно порвала бы с ним. Вполне возможно, что все так и обстоит. Но зачем ему это? И разве может так поступать друг? А ведь он, Новиков, не только Лешкин, но и мой товарищ. Или он только прикидывается им? А если Ванька всего-навсего орех в скорлупе? В общем, все страшно запутано. Но кто это все запутал? Уж не я ли сама? Когда Алексей начал притворяться равнодушным ко мне, что я должна была сделать? Отойти от него. А что я стала делать, разозлившись? Врать, что тоже его не люблю. И кому доказывала это? Ивану, в надежде, что тот мою болтовню передаст Лешке. В общем, завралась и получаю по заслугам. А на другой день я вдруг спохватилась, стыдно мне стало, что нарушила свой главный жизненный принцип — никогда никого не обманывать, не выдавать ложь за правду "ни под каким соусом". Еле-еле дождалась следующего воскресенья, чтобы сходить к Ванюшке, извиниться перед ним за то, что ввела его в заблуждение, а заодно выяснить, друг мне Ванька или нет.
— 29 января Беседа с Иваном. Встреча с Алексеем
Мать Ивана, женщина лет сорока пяти, одетая просто, по-домашнему, впуская меня в квартиру, приветливо улыбнулась. Она знает, как я учусь, как веду себя, и довольна тем, что к ее сыну приходят приличные девчонки, а не какие-нибудь вертихвостки.
Открыв дверь в комнату, где находился Ванька, я остановилась на пороге. Иван лежал поперек заправленной кровати и читал книгу (как будто Купера). Я его не окликнула.
Почувствовав мой взгляд, он поднял голову. В первую секунду лицо его оставалось таким же, каким было во время чтения, спокойным и задумчивым, но в следующую оно вздрогнуло вдруг, не то испуганно, не то удивленно.
— Здравствуй. Ваня.
— Здравствуй.
— Ты уже выздоровел? Болел вчера или по другой причине пропустил уроки?
Вместо ответа Ванька сделал мне знак, давая понять: на эту тему говорить надо тихо, так как родителям неизвестно, что накануне он не был в школе.
Иван встал с постели, захлопнул дверь, которая все еще была открытой, пододвинул мне стул. Усевшись, я спросила у парня шепотом:
— А завтра ты пойдешь на занятия?
— Не знаю. Хотел еще дня три "пофилонить", но теперь… Не решил пока…