— Пережить это снова? Ты же не думал, что мне на скале грозит какая-нибудь опасность, что меня снова похитят?
В ответ Александра не услышала ничего кроме тихого, но глубокого вздоха. Она подошла ближе, и взгляд ее остановился на рамке с фотографией Ричарда. Она взяла в руки его портрет, где он был таким счастливым. Он улыбался, и в глазах светилась радость. Девушка обвела пальцем контур его лица, его улыбку и ей припомнился недавний разговор:
"На этой фотографии ты другой. Этот человек полон радости и доволен жизнью. Чего не скажешь о тебе".
"Когда-то я был таким".
"До того как меня забрали у тебя?"
"Нет, гораздо раньше. Когда ты познакомилась со мной, я был таким, какой я сейчас".
"Что же должно было произойти…"
А затем в сознании всплыл еще один обрывок их разговора, который состоялся на скале:
"Я подошел к тебе, но ты была так напугана, и ты напомнила мне ее".
"Кого?"
"Свою сестру".
— Скажи, ты сильно любил мою сестру?
Ричард вздрогнул от вопроса, которого он никак не мог ожидать от нее. Он повернулся и посмотрел в ее глаза.
— Да.
— Но ты мне рассказывал о ней так, будто она жива.
— Твоя сестра жива. Только некоторое время назад я считал… все мы считали, что она погибла.
— Что она упала с обрыва?
— Да, — он был поражен ходом ее мыслей.
— Но если ты так сильно ее любишь, то зачем женился на мне?
— Потому что я люблю тебя.
— Я в это не верю. Нельзя просто так изменить своей любви. То ты любишь одну, то уже другую. Напрашивается вопрос, а была ли вообще любовь. Невозможно вот так сразу изменить своим чувствам.
— А это и не было сразу.
— Тогда почему я? Потому, что была похожа на нее?
— Потому, что ты перевернула мою жизнь. Я понял, что все чувства, которые я испытывал к твоей сестре, на самом деле были обращены к тебе.
— Простите, что прерываю вас, — их разговор оборвала Амалия. — Но у меня срочное дело. Мне необходимо прямо сейчас покинуть территорию замка. Я хотела лично предупредить тебя об этом, Ричард. Меня не будет пару дней.
— Хорошо. Отправляйся. Тебе будет нужна помощь?
— Да, мне нужен водитель, так что я заберу с собой Марка. Если, конечно, ты не возражаешь?
— Не возражаю, поступай, как знаешь, — произнес Ричард и снова присел у камина.
— Мне так неловко перед вами, ведь сейчас вы остаетесь одни. Совершенно одни.
И тут Амалия перевела взгляд на Александру и подмигнула ей. От удивления у девушки расширились глаза.
— Мне прямо-таки неудобно, вдруг, пока меня не будет, вам понадобится помощь…
— Не волнуйся, мы как-нибудь справимся, — отозвался Ричард, поправляя поленья в камине.
— Тогда приятно вам оставаться, а я уже уехала, — и снова она подмигнула Александре, на что в ответ получила многозначную ухмылку и кивок благодарности.
Когда за Амалией закрылась входная дверь, Александра присела на кресло у камина и стала наблюдать за Ричардом. Он продолжал сидеть у самого огня, смотря на игру пламени.
— Я больше не хочу, и не буду пытаться вспомнить свое прошлое, — произнесла Александра, не сводя с него взгляда. — Мне надоело жить ожиданием.
Ричард повернулся к ней, гадая, что же она скажет дальше, как вынесение собственного приговора. Сколько отчаяния она увидела в его глазах.
— Я хочу просто жить и наслаждаться жизнью. Сейчас в моей жизни есть ты, и меня это устраивает. Ты сказал, что мы семья, что ты мой муж. И если это на самом деле так, то сделай уже что-нибудь, — и она подарила ему самую обворожительную улыбку, на которую была способна.
— Саша.
Он в один миг оказался рядом и, подняв ее с кресла, заключил в свои объятья. Зарылся носом в ее волосы. Вдыхая аромат ее кожи, он наклонился к ее шее и мягко поцеловал. Услышав в ответ тихий стон, он проложил дорожку из поцелуев к ее губам. Чуть отстранился и заглянул в ее глаза, чтобы убедиться, что она не против его прикосновений. Но его взгляд так и застыл на ее чувственных губах изогнутых легкой улыбкой. Ричард нежно прикоснулся к ним своими. Он почувствовал, как Александра прижалась к нему, отвечая на его поцелуй и ласки.
А дальше весь окружающий мир перестал существовать для них. Только он и она, их руки и губы. Два тела слились в одно и две души соприкоснулись в вечном танце мужского и женского начала. Они плавились, сгорая от страсти, и возносились на вершины мира. Пока не наступил миг, в котором их разум точно взорвался, рождая их новую ослепительную звезду.