Один только Сириус Блэк молча лежал в своей камере, чаще всего в образе огромного кудлатого чёрного пса.
Так что я подумала, кое-что прикинула и решилась. Подлетела к решётке, за которой лежал на узких нарах мой небритый матерщинный соотечественник. Он поднял голову и вопросительно уставился на меня, видно, привыкнув за последние месяцы, что я какой-то неправильный дементор-ренегат.
«Товарисчь… — прошелестела я по-русски своим непередаваемо-шуршащим голосом, — хотите выйти на свободу?» Долохов тут же сел, остро взглянул на меня и решительно кивнул. «Я вам помогу, но только с двумя условиями… — дождавшись повторного кивка, продолжила я уже по-английски, — во-первых, вы не воюете с детьми, какие бы пророчества не были произнесены. А во-вторых, я буду наблюдать за вами и вмешиваться по собственному усмотрению, если вы снова примкнёте к своему господину. Понял меня?». Долохов снова молча кивнул. «Обсуди это со своими соратниками, а завтра дашь ответ», — я отвернулась от охреневшего Антонина и тихо полетела вдоль камер, обитатели которых приникли к решёткам.
Не сомневаюсь, что все они слышали каждое моё слово. Пусть посовещаются, хотя уверена в их согласии. Ничего страшного я у них не просила. Предавать шефа не заставляю. Условия освобождения более чем лояльные.
А мне пока надо подготовиться к большому путешествию получше. Бесценные старинные фолианты, целый пучок бэушных волшебных палочек, сундучок с галеонами, какие-то непонятные артефакты — всё это было найдено мной в заброшенных подземельях, так что точно не принадлежало никому из ныне живущих.
А что это значит? А значит, что весь этот клад я могу с чистой совестью забрать себе, как и архив наитемнейшего Экриздиса.
Он же помер?
Помер.
У дементоров был трудовой договор?
Был.
Поэтому я могу взять его имущество в счёт оплаты за пять веков службы в неблагоприятном для здоровья месте. КЗОТ ещё никто не отменял.
Значит, бездонный мешок мне в помощь — всё, что найду — приберу. Мало ли что мне понадобится для обустройства на свободе. Косметика там, наряды в стиле арт-нуар и арт-деко от Гальяно — всё это будет стоить не один галеон. И кстати, после того как я перестала пить «жирные и калорийные» эмоции счастья, у меня пропали струпья на теле, видно, и впрямь был какой-то магический диатез. Так что я теперь почти Мортиша Адамс — худая, стройная, комариная самка-фотомодель.
* Захухря — нечёса, неряха, растрепа.
Шпынь голова — человек с безобразием на голове.
Фуфлыга — невзрачный маленький мужичок.
========== Чёрный-два ==========
Комментарий к Чёрный-два
По какой причине даже дементоры любят Джона Гальяно:
https://www.pinterest.ru/pin/54184001736385174/
https://www.pinterest.ru/pin/54184001736385172/
***
— Пёс, так ты с нами или остаёшься в единственном экземпляре на этаже? Как там Антонин говорит? Kak tri topolia na pluishihe? Только ты ещё и один, — раздался хоть и слабый, но всё же ехидный голос Беллатрикс.
— Валите отсюда, мерзкие Пожиратели, — хрипло просипел простуженным голосом наш внутрипартийный засланец Света. Практически Ленин в ставке Керенского. — Я виноват в смерти друга, не поймал предателя…
Да-да-да. Вернее, бла-бла-бла… Опять на него накатило. Я подплыла к открытой решётке и засосала… Приятно-то как и вкусно, прям пицца «Четыре сыра с дополнительным много-мяса-ингредиентом»…
Воющий Блэк над телом молодого мужчины — тёмное отчаяние.
Рыжая девушка на полу детской, волосы рассыпаны по ковру, будто всполох осенних кленовых листьев — горе от потери младшей сестрёнки.
Маленький мальчик с кровью на лице, которого так не хочется отдавать гиганту, но наставник повелел, поэтому в голове мутится от противоречия — злость на неправильный приказ, что заставляет бросить сына, но перебороть его невозможно — душит обет.
Питер убегает, кричит что-то типа: «Я был шпионом, Сири! Альбус велел привести Лорда в засаду!». Но в глазах темно, а приказ заставляет догонять друга. Взрыв — боль отката за нарушение обязанностей магического крёстного, значит, крестник в опасности.
Я допила последние эмоции и облизнулась. Угу, поняла я уже, что попала в «Дамбигад». Уж слишком эти «злобные Пожиратели» не походят на каноничных моральных уродов и подонков, скорее, на диссидентов, попавших в жернова раздела власти. Всю верхушку древних богатых «тёмных» кланов — в тюрьму, а на их имущество наложила лапу «победительско-светлая» сторона.
Ну и ладно, я же тоже тёмная тварь, так что мы в одной телеге тащимся. Поэтому я подплыла к Руквуду и прошелестела: «Блэка забрать. Он нужен. Его подставил Дамблдор. Можно с его помощью свалить белобородого». Августус тут же кивнул, подозвал Амикуса, и они вдвоём подхватили здоровенного худющего пса, в облик которого скользнул Сириус, прежде чем потерять сознание.
Отперла я двери ключами, которые позаимствовала у надзирателей после ужина. Вся дежурная смена так и находилась в столовой. Когда резко забираешь много плохих воспоминаний, у пациента случается фейно-паралитический шок на несколько часов. Состояние, словно мефедроном обожрался: хочется активно возлюбить ближнего во всех смыслах — от физического до церебрального.
В общем, вышли мы в вечерний сумрак: я и семеро козлят, в смысле, дементор и его выводок худющих обросших арестантов плюс один пёс. Направились к лодкам. Выбрали грузовую, в которой прибывают на остров всякие гуманитарные делегации, типа министр Магии & Co.
Тощие как фестралы Пожиратели и их анорексичная супермодель-предводитель очень просто уместились в корыто, предназначенное для перевозки пяти сиятельных лиц (по весу чуть более полутонны, прям мини грузовой лифт). Завели шарманку, то есть обычный такой лодочный мотор, и, как Ливанов с Соломиным в «Сокровищах Агры», двинулись по воде, только не в поисках катера («а-а-а, с чёрной, с чёрной трубой, а не с синей»), а в объятия матушки-Свободы.
На берегу все замялись, не зная, куда двигаться дальше. «Проблемы, товарисчь?» — по-русски обратилась я к Долохову. Тот уже не дёргался, привыкнув за время подготовки к побегу к странному демону-русофилу. «Нам есть где укрыться на первое время. Вот только место это в Уэльсе, не знаю, выдержит ли путь Алекто — она очень плоха» — неуверенно ответил Антонин.
Я посмотрела на дрожащую маленькую даму, которую держал на руках здоровенный Мальсибер; на трясущуюся Беллатрикс в объятиях мужа; на чёрного пса, лежащего у ног обессилевшего Руквуда, который тут же по-простецки свалился рядом и опёрся спиной на тощий собачий бок.
«Аппарировать сможете? — уже по-английски обратилась я ко всем беглецам. — Палочки выдам, подберёте подходящие». Все тут же приободрились, и даже Блэк поднял свою кудлатую морду. Я залезла в мешок, достала вязанку (не могу подобрать другого слова) волшебных палочек, которые нашла в бесконечных заброшенных подземельях и заваленных/запертых арсеналах и кладовых Азкабана. Все, даже самые слабые, подобрали себе артефакт. Пусть те и не подходили идеально, как купленные или изготовленные на заказ, но ими можно было колдовать, а для волшебников это самое главное.