— Ну, если хочешь, ищи его, а мне все ясно.
— Второе дно цилиндра,— промолвил Квист.
— Ты свихнулся? — изумился Гарви.— О чем ты говоришь?
— Очень умный человек предупредил меня сегодня, чтобы я всегда помнил, что в цилиндре фокусника есть второе дно.
— Я сдаюсь! — воскликнул Гарви.— Ты хочешь, чтобы я обо всем рассказал Кривичу?
— Разумеется, Дэниэл. С голливудской полицией он свяжется быстрее нас. А я попрошу Джонни покопаться в памяти и вспомнить, был ли на вечеринке Чиф.
В новом номере Джонни к телефону подошел сержант Квиллэн. Допрос Джонни еще не окончился. Квист попросил передать Сэндзу, что ждет его звонка.
— Мой друг Дэн Гарви полагает, что может поделиться с лейтенантом любопытной информацией.
— Это может подождать? — спросил Квиллэн.
— Боюсь, что нет,— ответил Квист и, подозвав Гарви, передал ему трубку, а сам вышел в лоджию и сел рядом с Лидией. Из гостиной доносился приглушенный голос Гарви.
— Не впутывайся в это дело, Джулиан,— прервала молчание Лидия.— Пожалуйста.
— Я не впутываюсь. Теперь первую скрипку играет Кривич.
— Но я-то тебя знаю. Если Дэн прав насчет этого маньяка, и твоя тень упадет на его тропу...
— Для маньяка я — невидимка.
— Нет! Завтра обо всем напишут газеты. Ты — доверенное лицо Джонни, его друг. Это ни для кого не секрет. Тебя видно невооруженным глазом.
— Пусть так. Зачем я этому подонку? Он хочет, чтобы Джонни начал платить, или жаждет его крови. А я не представляю для него никакого интереса.
— Он заинтересуется тобой, если ты и дальше будешь его искать.
Квист взглянул на красное зарево, разгоравшееся на востоке.
— Джонни — мой друг,— ответил он.
— Ты только притворяешься циником,— вздохнула Лидия,— а на самом деле ты — сентиментальный чудак.
— Ты бы вышла из игры, окажись я на месте Джонни?
Джонни позвонил, когда совсем рассвело.
— Ты, наверное, хочешь спросить меня о Чифе,— раздался в трубке его бесконечно усталый голос,— Кривич уже задал мне этот вопрос, спасибо Дэну. Ответа, дружище, у меня нет. Я слышал об этом типе и девице, что сгорела заживо. Если я и видел его, то не запомнил.
— Он был на твоей вечеринке?
— Возможно. О боже, дружище, тогда чуть ли не все отращивали бороду и волосы. На той вечеринке я смог бы насчитать дюжину бородачей. Ты же знаешь, что такое Голливуд, Джулиан. В свое время тысячи людей называли меня Джонни, словно давнего друга, хотя я видел их первый раз в жизни. Из ресторана «Чейзен» ко мне поехала целая толпа. Среди них мог быть и Чиф. Кого-то я знал по фамилии, других — в лицо. Возможно, он пришел с Беверли, а я подумал, что он приехал вместе со всеми. Как знать, может быть, я бы и вспомнил его, если б увидел. Но сейчас ответить тебе не могу.
— Попытайся заснуть,— посоветовал Квист.
— О господи, как мне хочется забыться,— голос Джонни дрогнул.— Знаешь, Джулиан, я не могу в это поверить.
— Поверить во что?
— В смерть Эдди. Двадцать пять лет он был рядом со мной. У меня такое чувство, будто мне отрезали руку. Ты меня понимаешь?
— Думаю, что да. Постарайся заснуть, Джонни.
— Возможно, завтра я приеду к тебе.
— Мы еще поговорим об этом. Позвони, как встанешь.
— Обязательно. Спокойной ночи, дружище.
На следующее утро, в среду, лейтенант Кривич вошел в кабинет Квиста в одиннадцать часов. Он выглядел куда свежее, хотя едва ли спал больше, чем Квист.
— Ознакомьтесь,— он положил на стол большой конверт из плотной бумаги.— Донесение голливудской полиции, переданное по телеграфу.
На поверку Чиф оказался прозаическим Дэвидом Харрисом.
— У него были трения с полицией,— пояснил Кривич.— Он жил с полудюжиной девиц и двумя парнями в какой-то коммуне. Их арестовали за нарушение границ поместья одного из голливудских продюсеров. Девица потом сгорела именно у него на вечеринке. Они подозревались в употреблении наркотиков, но это не подтвердилось. Две его «жены» отсидели небольшой срок за проституцию. Та, что сгорела живьем, убежала из богатой семьи, откуда-то со Среднего Запада. Ее родители решили выдвинуть обвинение против Дэвида Харриса. Развращение несовершеннолетних. Окружной прокурор подписал ордер на арест, но Харрис успел удрать. С тех пор о нем ни слуху ни духу. Полиция и ФБР все еще разыскивают его.
— Я вижу, он воевал,— нахмурившись, Квист проглядывал донесение.
— Два года во Вьетнаме. Группа коммандос, награжден за храбрость в бою.
— Значит, его не испугает вид крови,— заметил Квист.
— И он не упадет в обморок, размозжив кому-то голову канделябром,— добавил Кривич.
Квист коротко взглянул на лейтенанта.
— Вы приняли версию Дэна?
— Никакой другой у меня просто нет,— ответил Кривич.— Мы постараемся его найти. Харрис — единственный подозреваемый,— он достал из пачки сигарету, закурил.— Как, по-вашему, что он теперь предпримет?
— Он может преследовать две цели. Во-первых, убить всех, кто знал правду о смерти Беверли. Тогда Джонни — последний, оставшийся в живых, и, следовательно, его очередная жертва.
— Но это же нелогично,— возразил Кривич.— Эти люди не убивали девушку. Они перевезли ее тело после того, как она покончила с собой.
— Убийца — маньяк. Его действия лишены логики,— ответил Квист.— Но есть и другая возможность. Он может вновь шантажировать Джонни: «Ты кончишь так же, как остальные, если не будешь платить».
— Почему он ждал так долго, если нуждался в деньгах? Сэндз перестал платить два года тому назад, когда ушел со сцены.
— Он тратил полученные ранее двести тысяч. Теперь деньги кончились. Он знал, что спекулировать на карьере Джонни бесполезно — тот распрощался с эстрадой. Поэтому он решил запугать Сэндза.
Загудел интерком. Квист снял трубку. Конни Пар-мали сказала, что звонит Джонни Сэндз.
— Да, Джонни.
— Он принялся за свое, Джулиан,— Квист едва узнал искаженный голос Сэндза.
— Кто он, Джонни?
— Шантажист. Этот сукин сын хочет, чтобы я вновь начал платить.
— Подожди, Джонни. У меня Кривич. Я подключу усилитель,— Квист наклонился вперед и щелкнул переключателем.— Ты слышишь меня, Джонни?
— Конечно, слышу. Вы должны это прекратить, лейтенант.
— Как он связался с вами? — спросил Кривич.
— По телефону. Позвонил в «Бомонт», в мой номер.
— Тот же голос, что и в Голливуде?
— Похожий. Я должен заплатить, иначе меня ждет участь остальных.
— Как вы должны передать деньги?
— Пока я должен их собрать. Сто тысяч. Потом он скажет мне, что делать дальше. Если я не...
— Успокойтесь, мистер Сэндз,— прервал его Кривич.— Мы не подпустим его к вам.
— Я уезжаю отсюда,— взвизгнул Джонни.— Я не собираюсь оставаться в этой скотобойне. Пошлите кого-нибудь за мной.
— У вашей двери стоит человек, мистер Сэндз. Позовите его к телефону. Я поговорю с ним.
— Я открою дверь только вам, лейтенант. Откуда мне знать, что это ваш человек?
3
Дэн Гарви, Лидия и Конни Пармали собрались в кабинете Квиста, Кривич уехал к Джонни.
— Ситуация, как в скверном теледетективе,— процедил Гарви.
— Похоже и на убийство в доме Тейт,— возразила Конни.
Квист, сидя за столом, смотрел в окно.
— По крайней мере, мы знаем, что он в городе,— прервала молчание Лидия.
Квист повернулся к ней.
— Откуда?
— Звонок в отель. Он же должен получить деньги, не так ли?
— Он мог звонить как из Нью-Йорка, так и с Гавайских островов. Мы не знаем, каким образом Джонни должен передать деньги. Я бы предпочел получить их в Мексике.
Повисла тяжелая тишина.
— Может, полиция защитит его? — спросила наконец Конни.
— Все зависит от решения Джонни,— ответил Квист.— Если он согласится заплатить, наш приятель Чиф предложит план передачи денег, в котором не найдется места ни для полиции, ни для кого-либо еще, кто мог бы помочь Джонни. А если Джонни останется с Чи-фом один на один, дать какие-либо гарантии невозможно. Если же он платить не намерен, ему лучше день и ночь сидеть под колпаком полиции, пока мы не выловим этого маньяка.